– Окей, – кивнул Джейк.
Он осознал, не без тревожного чувства, что у них с Эваном Паркером есть нечто общее, помимо сюжета «Сороки», и поважнее.
– Или взять эту бодягу о ремесле писателя и процессе писания, обо всем таком. Ни слова от него не слышал. Говорю вам, Эван ни с кем не делился ни своей рукописью, ни чувствами. Как в песне поется: «Он был скалой. Он островом был».
Джейк испытал огромное облегчение, но, разумеется, оставил это при себе.
– Грустно как-то, – вот и все, что он сказал.
Учитель пожал плечами.
– Он никогда не казался мне грустным. Просто таким он был.
– Но… разве вы не говорили, что все его родные умерли? Родители и сестра? А он был так молод. Это ужасно.
– Конечно. Родители умерли давно, а потом сестра, не уверен, когда именно. Трагично.
– Да, – согласился Джейк.
– А его племянница, которую упомянули в некрологе, не думаю, что она хотя бы показалась на поминках. Я там никого не встретил, кто имел бы с ним какое-то родство. Все, кто там были и что-то говорили, это его персонал и клиенты. И я.
– Как жаль, – сказал Джейк, отодвигая тарелку с недоеденным бургером.
– Что ж, вряд ли они были близки. Он при мне даже ни разу не говорил о ней. А мертвую сестру, блин, он вообще ненавидел.
Джейк взглянул на него.
– Прямо ненавидел?
– Говорил, она на все способна. Не думаю, что он имел в виду что-то хорошее.
– О? А что он мог иметь в виду?
Перселл взглянул на него с легким подозрением. Одно дело уделить внимание общему знакомому, тем более, такому, который умер не так давно и не так далеко отсюда. Но проявлять такой интерес… Возможно ли, чтобы Джейк Боннер, автор бестселлера по версии «Нью-Йорк Таймс», приехал в Ратленд не единственно затем, чтобы обсуждать чьи-то там рассказы? Зачем же еще в таком случае?
– Понятия не имею, – сказал Перселл наконец.
– О. Ну да. Вы меня извините за все эти вопросы. Он просто пришел мне на ум сегодня, как я сказал.
– Верно.
И Джейк почел за лучшее оставить эту тему.
– Ну, так или иначе, я хочу обсудить ваши рассказы. Они очень хороши, и у меня есть пара идей насчет дальнейшего развития. То есть, если вы не против услышать мои мнения.
Перселл был откровенно в восторге от такой перспективы. И следующие семьдесят пять минут Джейк старательно изображал преподавателя писательского мастерства. А кроме того, настоял на том, чтобы оплатить оба их заказа.
Глава двадцать первая
Плак-плак, как жалко
После того, как они попрощались на парковке, Джейк подождал у себя в машине, пока Мартин Перселл скроется в северном направлении (он возвращался в Берлингтон), потом подождал еще немного, на всякий пожарный, и поехал к «Таверне Паркера».
Съехав с шоссе 4, на полпути между Ратлендом и Западным Ратлендом, он различил неоновую вывеску: «ТАВЕРНА ПАРКЕРА ЕДА И ВЫПИВКА». А пониже еще одну, рукописную, также знакомую по статье в «Ратленд-геральд»: «Скидки 3–6». Парковка была запружена машинами, и Джейк несколько минут искал свободное место.
Он нечасто бывал в тавернах, но имел общее представление, как себя вести в таких местах. Войдя, он сел за стойку и взял «Курс»[60], затем достал телефон и немного полистал его, как нормальный человек. Он выбрал табурет, рядом с которым никто не сидел, но вскоре слева к нему подсел какой-то тип и кивнул Джейку.
– Здоров.
– Здоров.
– Поесть не хотите? – спросил бармен, заметив, что Джейк почти допил пиво.
– Нет, спасибо. Если только еще «Курс».
– Заметано.
Вошла компания женщин за тридцать, как показалось Джейку. Тип рядом с ним повернулся в их сторону и проследил, как они садятся за столик. Справа к Джейку подсела еще одна женщина. Он услышал, как она делает заказ. Затем она выругалась.
– Извините.
Джейк повернулся к ней. Женщина была примерно его возраста и весьма габаритной.
– Прошу прощения?
– Я сказала, извините. Ругнулась.
– О. Это ничего, – это было лучше, чем ничего, поскольку давало повод завязать разговор. – А почему вы ругнулись?
Женщина достала телефон. Джейк увидел на нем фотографию двух девочек неземной красоты, хихикавших щека к щеке. Затем выскочило кислотно-зеленое сообщение, закрыв девочкам лица. Сообщение было коротким: «Иди нахер».