– Мне нужно в Джорджию, – повторил Джейк.
Он уже успел рассказать Анне о ратлендском адвокате, Уильяме Гейлорде, эсквайре, который оформил продажу фамильного особняка Паркеров через представителя его владелицы. А также о некой Розе Паркер, которая подходила по возрасту и проживала в Афинах, штат Джорджия. Теперь же Джейк дополнил картину рассказом о том, что сумел выяснить, потратив пять долларов на суточный допуск к Порталу городских советов штата Вермонт: имя и адрес того самого адвоката, некоего Артура Пикенса, эсквайра. Также из Афин, штат Джорджия.
– И? – сказала Анна.
– Знаешь, что еще находится в Афинах, штат Джорджия? Огромный университет.
– Что ж, окей, но это еще не доказательство. Скорее, большое совпадение.
– Окей, если это совпадение, я это выясню. И тогда просто сяду на место и позволю этой дамочке разрушить нашу жизнь. Но сперва я хочу узнать, не там ли она еще, и если нет, то куда уехала.
Анна покачала головой. Они дошли до входа на Челси-маркет на Девятой авеню, и навстречу им валом валили люди.
– Но почему ты просто не позвонишь этому типу? Зачем тебе туда лететь?
– Я думаю, у меня больше шансов что-то выяснить, если покажусь лично. В Вермонте это, похоже, сработало. Можешь полететь со мной, ты же знаешь.
Но Анна не могла. Ей нужно было слетать в Сиэтл, чтобы окончательно что-то решить со своими вещами, хранившимся на складе, и закончить какие-то дела на радиостанции. Она и так откладывала это пару раз, а теперь босс со студии подкаста попросил ее воздержаться от путешествий в июне (он собирался жениться и провести медовый месяц в Китае) и июле (когда он будет занят на конференции в Орландо). Анна решила лететь в Сиэтл на следующей неделе, и сколько Джейк ни уговаривал ее поменять планы, она не соглашалась, так что они чуть не поссорились. Он заказал рейс в Атланту на следующий понедельник, и все оставшиеся дни доделывал правку для Вэнди. В воскресенье ближе к ночи он отослал файл, а когда самолет приземлился в Атланте, в телефоне его ждало письмо из издательства о том, что книга готовится к печати. И Джейку хоть немного полегчало.
Ему приходилось бывать пару раз в Атланте в ходе книжных туров, но он мало знал этот город. Арендовав в аэропорту машину, он направился на северо-восток, в Афины, через Декейтер, где много месяцев назад, когда «Сорока» только начала захватывать национальное сознание, он побывал на книжном фестивале и пережил первые в своей жизни «приветственные аплодисменты». Он вспомнил тот день – всего двухлетней давности – и то странное, неуютное ощущение, когда тебя знает кто-то (а там было изрядное количество кого-то), кого не знаешь ты, и охватившее его изумление оттого, что он-таки написал книгу, за которую незнакомые люди платили деньги и не жалели времени, чтобы прочитать, и она им настолько нравилась, что они набились в окружное здание суда Де-Калба только затем, чтобы увидеть его и услышать, как он скажет что-то, представляющее для них какой-то интерес. Минуя дорожные знаки, сообщавшие о пути на Декейтер по шоссе 285, Джейк подумал, как же он сейчас далек от того крышесносного ощущения. Он подумал, сможет ли гордиться своей следующей книгой, когда она выйдет, и сможет ли написать хоть что-то еще после всего этого, даже если ему удастся каким-то образом уладить все по-тихому. А если не удастся, если эта женщина сумеет поставить его на колени, опозорив перед всем писательским и читательским миром и теми, кто поддерживал его ценой своей репутации, Джейк с трудом представлял, как сможет выходить на улицу.
Это была отличная мотивация найти ответы на его вопросы.
К тому времени, как он прибыл в Афины, было уже слишком поздно для всего, кроме еды, поэтому, заселившись в отель, он отправился перекусить и в ожидании ребрышек с пивом стал отмечать на карте места, которые ему предстояло посетить. Рядом с ним щебетали молодые блондинки в красных футболках со словами «Университет Джорджии». Судя по их напевным, хмельным голосам, они отмечали что-то, далекое от учебы, и Джейк подумал, насколько его жена не похожа на них и как же ему повезло быть женатым на Анне, даже если она отнюдь не одобряла его решений и в целом была от него не в восторге. Он подумал о том, как по утрам, когда она уходила на работу, он шел в душ и выуживал из слива кольца ее длинных седых волос, улыбаясь с чувством странного удовлетворения. Подумал о том, какой у них дома уют, красота и комфорт – и все это благодаря Анне – и как холодильник с морозильником всегда ломились от вкуснятины ее приготовления: супов и жарких, и даже хлеба. Подумал про кота, Уидби, какой он замечательный (фактически его первый питомец, не считая хомячка в детстве, скоропостижно откинувшего лапки), и как периодически тот снисходил до выражения благодарности за свою беззаботную жизнь. Подумал о постепенно ширившемся круге их с Анной новых знакомых, таких приятных людях – отчасти из среды писателей (теперь он мог находиться в их обществе без всякой зависти), отчасти из новых медиасфер, которые начала осваивать Анна. Все это были верные знаки, что все лучшее в жизни у него впереди.