– Она оставила университет после первого курса, – сказал он. – У вас есть хоть какая-то догадка, куда она отправилась?
Кэрол покачала головой.
– Я не знала, что она уедет, пока мне не сказали убраться в ее комнате, когда она уже съехала. Я не особо удивилась, что она решила сменить учебное заведение. Это тусовая школа. Она не была тусовщицей.
Джейк кивнул, словно подтверждая, что ему это известно.
– И не осталось никого, кто жил здесь в то время, с кем она могла бы общаться?
Кэрол задумалась.
– Нет. Как я сказала, у нее было мало общего с другими студентками. В таком возрасте даже пара лет делают большую разницу.
– Погодите, – сказал Джейк. – Сколько ей было лет, на ваш взгляд, когда она жила здесь?
– Я не спрашивала, – сказала Кэрол и встала. – Извините, не могу вам помочь. Очень жаль, что она пропала.
– Погодите, – повторил Джейк и полез в задний карман за телефоном. – Просто… Я покажу вам фотографию?
Он снова увидел размытую фигурку девушки в хоккейной форме, с короткой челкой и в больших круглых очках. Это было все, что он мог предъявить, единственное доказательство существования Розы Паркер, досрочно окончившей среднюю школу и уехавшей из дома шестнадцатилетней сиротой, получать высшее образование в университете Джорджии вместо того, чтобы идти в выпускной класс.
– Просто хочу убедиться, – сказал он и протянул телефон Кэрол Фини.
Кэрол напряженно всмотрелась в экран, и Джейк увидел, как ее лицо сразу расслабилось.
– Это не Роза, – сказала она, отстраняясь от телефона и качая головой. – Вы говорите о ком-то еще. Что ж, тем лучше. Эта девушка достаточно намучилась.
– Но… это она. Это Роза Паркер.
Кэрол из вежливости взглянула на экран еще раз и тут же отвела взгляд.
– Да нет же, – сказала она.
Сорока
Джейкоб Финч-Боннер
«Макмиллан», Нью-Йорк, 2017, стр. 245–246
Она не поленилась наведаться домой пару раз за первый год и, наталкиваясь на знакомых в Эрлвилле или Хэмилтоне, на тех, кто знал ее всю жизнь, говорила, что Мария учится в Огайо.
– Будет историком, – сказала она кассирше в банке, переводя средства на счет дочери в Колумбус[68].
– Подумывает о переводе, – сказала она старику Фортису, увидев, как он выходит из машины перед «Доступными ценами». – Хочет повидать страну.
– Ну, кто бы стал винить ее? – сказал он.
– Она, похоже, действительно счастлива там, – сказала она Гэб, которая однажды пришла к ней домой.
– Я просто шла мимо. Увидела вашу машину? – сказала Гэб, словно спрашивая. – Я больше ее не вижу, когда хожу мимо дома.
– Я встречаюсь с одним парнем в пригороде Олбани, – сказала Саманта. – Провожу с ним много времени.
– А.
Гэб, как оказалось, с августа писала Марии электронные письма и смс, и названивала, пока не получила сообщение от оператора о том, что номер больше не обслуживается.
– Она надеялась, ты сама поймешь, – сказала Саманта. – Сожалею, что приходится говорить это, но у Марии теперь серьезная любовь. Кое-кто с философского факультета. Блестящая молодая женщина.
– А, – повторила Гэб.
Она пробыла у Саманты еще пять болезненно долгих минут и ушла, видимо, решив забыть бывшую подругу. Или так показалось Саманте.
– Я думаю переехать в Огайо, поближе к дочери, – сказала она служащей в риелтерской фирме. – Интересно, сколько на ваш взгляд стоит мой дом?
Стоимость оказалась значительно ниже той, на какую она рассчитывала, но она все равно продала дом весной и снова погнала «субару» на запад, только на этот раз с грузовым прицепом и без заезда в Пенсильванию.
Глава двадцать седьмая
Огонек
Еще не успев позвонить Анне, Джейк понял, что она расстроится. Она совсем скоро вылетала в Сиэтл, и Джейк планировал отлучиться всего на пару дней, тем более что Анна была изначально против этой авантюры; но он решил поменять планы и продлить аренду машины, чтобы – уму непостижимо – поехать на север, в городок, о котором слыхом не слыхивал, в той части Джорджии, где и не думал оказаться. До этого дня.
– Джейк, ну ты что? – сказала Анна, выслушав его.
Он звонил ей из своего номера в отеле и жевал бургер, купленный по дороге из библиотеки.
– Слушай, я-то думал, она умерла в Вермонте. Я понятия не имел, что это случилось в Джорджии.
– Ну и что такого? – сказала Анна. – Какое дело, где это случилось? Я в смысле, черт тебя дери, Джейкоб, что ты вообще рассчитываешь выяснить?
– Я не знаю, – сказал он, почти не кривя душой. – Просто хочу сделать все возможное, чтобы она прекратила свои вымогательства.