- Соня, - его голос был мягким, но предупреждающим. Я слышала, что он имел в виду. Я
хочу этого. Я не хочу этого.
Мои ладони всё ещё охватывали его лицо. И, как только я наклонилась ниже, моё сердце
стало биться ещё сильнее. От него пахло сосной, можжевельником и родниковой водой. Я
вдыхала этот запах, смакуя каждое его чувство, овладевавшее моей аурой. Сознательно, вкладывая так много нежности, как только могла, я поцеловала его вновь.
Его руки на моей талии стали увереннее, он исследовал мои губы, а то, что я соглашалась, придавало больше уверенности. Его ладони оказались у меня на бёдрах. Мы были будто
две птицы, дышавшие одним воздухом.
Он выдохнул и потянул меня ближе. Руки принца скользили по моим рёбрам вниз, а затем
– назад, прямо к волосам. Моё сердце для него было открытым. Швы, которыми было
сшито моё горе, разрывались. Как же долго я этого хотела. С ним я чувствовала что, наконец, освободилась. Я чувствовала, как наши ауры переплетались в прекрасном танце, подтверждая то, что мы должны были сделать. Я проникала всё глубже и глубже. Он
казался мне туманом елового леса. Мои пальцы сжались у него на затылке. Тепло его
ауры, излучавшей настоящий солнечный свет, соприкасалось с моим теплом.
Это чувство было таким лёгким, будто я плыла по воде. Наши поцелуи стали сильнее, а
руки блуждали по телам всё быстрее. Я дышала так прерывисто, что, мне казалось, мне не
хватает воздуха. Даже когда я слегка отстранилась, я понимала, что мне нечем дышать.
Чувство любви к Антону не утихало даже после этого. Но принц схватил меня за руки и
оттолкнул.
- Я не могу… - его лицо покраснело, а на лбу показались капли пота. – Мы не можем
сделать это.
- Почему? – голова кружилась. Каждой частичной тела я чувствовала, что хочу оставаться
с ним, чувствовать нашу связь. Мне потребовалось время, чтобы осознать, что это была
его паника.
- Уже поздно… И у тебя была ужасная ночь, - он вздохнул, пытаясь восстановить
дыхание. Он смотрел в пол. – Сейчас не время… Соня, сейчас у тебя не лучшее время. И я
не хочу на тебя давить.
- Ты не давишь на меня, - сказала я. Он прильнул к стене, отстраняясь от меня. – Антон, это не так. Я не чувствую себя так рядом с тобой. Ты мне нужен, особенно сейчас. Я хочу, чтобы мы были вместе. – Почему он не мог понять, что всё то, что я чувствую,
принадлежит мне? – Я хочу тебя, - сказала я и взяла его за руку.
- Пожалуйста, - он отстранился и запустил пальцы в волосы. Его голос звучал обиженно.
Моя взгляд скользнул к его руке, к предплечью, где всё ещё находилась родинка в форме
рыси. Если бы я могла убрать эту родинку. Если бы я могла сделать так, чтобы та гадалка
никогда не сказала тех слов. Если бы я могла вернуться в то время и отыскать того
маленького мальчика и сказать ему, что мать любит его до сих пор, несмотря на то, что ей
нужно было его отпустить. Я чувствовала то, как предана императрица своей семье тогда, когда прикоснулась к её крови. Почему боль в его сердце невозможно уничтожить?
Почему на это не способна я?
- Помнишь, ты сказал мне, чтобы я отыскала в себе то, за что смогу держаться. Я нашла, -
я приблизилась к нему. Настолько, насколько он позволял. Я улыбнулась, чтобы показать
ему то, что на самом деле чувствую. – Это то, что заставляет меня быть уверенной. Это
мои чувства к тебе, Антон. В этом я не сомневаюсь. Они дают мне веру в то, что в этом
мире я могу сделать что-то правильное, хорошее.
Когда он смотрел на меня, его брови сдвинулись к переносице. Я чувствовала, что ему
хотелось верить в то, что я говорю, однако он не знал, как.
- Ты потерял столько, сколько я могу тебе дать, - сказала я. – И ты тоже сломлен. Я не
единственная, кому нужно утешение.
Мне хотелось коснуться его, но я не посмела. Он сидел так уверенно и так глубоко ушёл в
себя. В груди я чувствовала угрызения одиночества и печали. Я не могла потерять его
сейчас, когда всей своей аурой я чувствовала, что мы созданы друг для друга.
Я запомнила каждую черту его прекрасного лица ещё будучи в тройке тогда. Я видела
маленькую родинку возле глаза, нежную линию его верхней губы. Это всё, что удавалось
увидеть с первого взгляда. На щеках у него были едва заметные веснушки, на правой щеке
был виден крошечный шрам, а на аристократическом носу виднелась горбинка. Казалось, я больше не увижу его никогда, будто из-за того, что мы отстранились друг от друга всего
лишь на некоторое время, его аура ускользает от меня, будто песок в руках.
- Ты сказал, что я – твой спаситель, - сказала я. – Но сейчас ты не даёшь мне спасти тебя.
- Я не знаю, как спастись, - он пожал плечами.
Я прислонила колени к груди. Мы были в том же тупике, в который заходили всегда,
когда он понимал, что не может доверить мне свои чувства. И, возможно, это было что-то
глубокое. Что-то, чего он не мог доверить никому.
Свет свечи рядом с нами стал мерцать, плавя остатки воска. Когда, наконец, она догорела, я отряхнула своё платье и поднялась.
- Спасибо за сегодня, - сказала я. Внутри меня расцвело чувство вины и сожаления. И эти
чувства не принадлежали мне. – Я не знаю, что бы делала без тебя.
- Подожди, - прерывисто выдохнув, Антон поднялся. – Останься.
Я нахмурилась, чувствуя неопределённость в его словах.
- Обещаю, я не буду больше тебя целовать, - он сделал шаг вперёд.
- Я хочу, чтобы ты меня целовал, - вздохнула я.
- Останься.
Я скрестила руки, пытаясь держать дистанцию между нами. Я не была уверена в том, что
мне хотелось доверять ему в тот момент, когда он не может открыть мне своё сердце.
- Ты поддерживаешь меня, - сказал он. – Даже в тяжкие времена. – В его ауре появилось
какое-то чуждое чувство робости. – И я хотел бы тоже поддерживать тебя, - он
поморщился, чувствуя, что говорит что-то не так. – То есть… я прошу тебя. Я пытаюсь, Соня. Это лучшее, что я могу сделать.
Я прикусила губу.
- Останься, - он пытался отыскать мой взгляд.
Ветер гудел, проходя меж стёклами. Позолоченные ставни скрипели. Мой надуманный
барьер, который я возвела против принца, пал. Я ушла. Но не в дверь с полуночными
пейзажами. Я забралась в его постель. Лунный свет из окна, из-за не плотно закрытых
штор, дорожкой падал на одеяло. Глубоко вздохнув, принц направился за мной. Мы
сидели рядом. Я сложила ноги, а он – лишь одну. Затем, мы сели ближе, будто это был
самый нежный танец в нашей жизни, будто мы обнимали друг друга всю ночь. Это было
иначе. Он стал относиться ко мне теплее. Он чувствовал себя хрупким, будто фарфоровая
посуда.
Я легла на одну из подушек, а он примостился около моей ключицы. Я протянула одну
руку к нему, а губами нежно коснулась его лба. Он сполз ниже. Его волосы прошлись по
моему лицу, и тогда я почувствовала, что они пахнут мылом и еловым лесом. Я
поглаживала его так же, как до этого он поглаживал меня.
Затем, я поняла, что грудь Антона медленно опускается и поднимается. Он видит мирные
сны. Две едва заметные слезы скатились по моим щекам. В этот момент я думала о Пиа.
Затем, я закрыла глаза и укуталась в запах волос Антона.
ГЛАВА 30
Меня разбудило что-то светлое. Луч солнца проходил сквозь щель в шторах, будто
разрывая их словно нож. Я поёжилась и отвернулась, чтобы спрятаться от луча. Потом я
увидела Антона и с удивлением поняла, что спала рядом с ним. Ночью мы ворочались и
наши «позиции» изменились. Его голова лежала на моём животе. Открыв рот, он всё ещё
спал, а его руки были распростёрты. Мои же руки тоже сместились: одна оказалась у меня