- Ты – Имперская Прорицательница, - граф стал издеваться надо мной. – Как мне сказали, ты сирота. И кроме собственной жизни терять тебе нечего.
Я отпрянула. Он ничего обо мне не знал. Я уже потеряла Пиа. Я в ответственности за
судьбы Даши и Киры. И за судьбу Антона… К горлу подступал комок при мысли о том,
что со мной станет, если я потеряю его.
- Будь осторожнее в выражениях! – Антон набросился на Николая. Мои колени согнулись
от его гнева. – Это не состязание мучеников.
- У меня есть жена и ребёнок! – ответил граф. От его эмоций у меня покалывало в носу.
Я вновь вспомнила место, где мы с принцем остановились по пути в Торчев.
Всматриваясь в окна, я видела две пары рук. Одна из них, с аметистовым кольцом, точно
принадлежала Николаю, ведь именно из них Антон получил письмо. Другая пара рук,
измученная работой, принадлежала женщине. Я понимала, что они из разных классов. Эта
женщина была женой Николая?
- Наш брак – тайна, сказал граф. Он снова повернулся ко мне, будто хотел, чтобы я
поняла, почему он в таком отчаянье. – Мы живём отдельно. Моя семья… Они – дворяне
и… они никогда не примут её. Я верил, что эта революция – шанс. Шанс, что нас будут
видеть равными.
Думал, поймала я его на слове . Думал. В прошедшем времени. Звучало так, будто в нём
больше не было веры.
Я рассматривала его прекрасную одежду, идеально ухоженные усы, аметистовое кольцо, которое, скорее всего, было семейной реликвией. Без сомнения, сердце его было добрым: он женился по любви, присоединился к революции, попытался склонить других
аристократов на сторону равенства. Но насколько добрым это сердце было? Я не могла
забыть о том, что, будучи женатым, он не отказал бы мне в танце на балу. Кроме того, на
последнем заседании он не поддерживал Антона. Я боялась, что, возможно, поддерживать
нас он сможет не так уж и долго.
Несмотря на всё им сказанное, я подозревала, что виной всему его трусость, нежелание
рисковать своей собственной жизнью.
- Мне жаль, что ваши условия настолько плохи, - ответила я. – Так как ваш брак тайный, если вас схватят за принадлежность к революции, ваши жена и ребёнок не будут
привлечены к ответственности вместе с вами. У моей подруги Пиа такой роскоши не
было, - мне удалось выдавить из себя улыбку. Будучи Прорицательницей, я умела
сопереживать. Может, я становлюсь бессердечной, но этого чувства к графу я испытать не
могла. – Как вы видите, мы с вами равны. У нас обоих на кону лишь наши жизни.
Он лишь посмотрел на меня, после чего то чувство позора, которое он почувствовал,
захлестнуло меня.
- Итак, - я посмотрела на Антона. – Я считаю, теперь мы можем услышать, зачем ты нас
здесь собрал.
Принц благодарно кивнул мне. В его ауре я по-прежнему чувствовала беспокойство, но я
понимала, что он пытается держать себя в руках только для того, чтобы показать, что он
силён Николаю. А, может, даже и мне.
- Феликс больше не поддерживает меня в том, чтобы революция была мирной. Он был с
Тосей, когда его арестовали. С этого момента он наказал своим последователям пустить
слух, что «Голос свободы» должен быть подавлен до казни. Казни, которую назначит
император.
- Но будет суд, - вставила я. – Ты сказал ему об этом?
- Ему всё равно, будет суд или нет. Я верю даже в то, что ему всё равно, выживет Тося или
умрёт. Люди не смогут сдержаться и схватятся за оружие, чтобы пойти против императора
сразу же после казни, - Антон покачал головой. – Я не понимал, как далеко всё зашло. Я
приказал Феликсу распространять философию Тоси, но он сделал больше. Он превратил
отчаянье людей в ненависть. Они собираются сейчас, они готовы к бунту. Всё, что им
нужно – это спусковой рычаг. Понижение призывного возраста не стало таковым. Но
заключение Тоси – то, что заставит их сорваться.
- Антон, говори начистоту, - сказал граф. Его аура будто потеряла весь цвет и всё, что мне
удавалось рассмотреть – это бледный пепел страха. – Что это значит для нас? – наверное, он хотел сказать, «что это значит для меня?». – Что происходит?
- Революция стала массовой, - широкие плечи Антона расправились так, будто он пытался
сопротивляться весу каждой души каждого жителя Рузанина. – Они собираются.
- Люди собираются? – выдохнул Николай. – Они хотят идти на дворец?
- Завтра в полдень, - угрюмо добавил принц. Николай рассмеялся, хотя на его лице не
было улыбки.
- У них нет ни шанса! – он сцепил пальцы на уровне носа, затем провёл ими по лицу. –
Император сидит здесь, за настоящей крепостью. Тут – множество стражей с
огнестрельным оружием. Это будет бойня! Мы едва сможем пойти на компромисс.
- Николай, ты нужен мне сейчас. Мы не должны бояться, - Антон сжал руку своего друга.
– Пути назад у нас нет. Мы должны держаться вместе…
Слова принца, казалось, увядали, ведь я его не слушала. Всё, что я могла слышать – это
стук моего сердца. Я представила толпы крестьян под монастырём. Тогда я не смогла
совладать с той яростью, с которой они хотели проникнуть внутрь. Конечно, те, кто хочет
революции… завтра их будет гораздо больше и у них будет намного больше
решительности. Как я смогу удержаться от того, чтобы поддержать их?
- Соня, с тобой всё в порядке? – прошептал Антон. Его рука коснулась моей спины.
- Да, - я резко выдохнула, пытаясь бороться с воспоминаниями и взять себя в руки. Его
рука же сжала моё плечо, прежде чем он снова обратился к графу.
- Сколько дворян нас поддерживают? – спросил Антон.
- Ты хочешь бороться с ними? – ахнул Николай.
- У нас ещё есть надежда на то, что император отступится. Если валко отречётся от
престола, все жизни будут спасены, - его взгляд был прикован ко мне, и я сглотнула, зная, что дело во мне. Я понимала, что я – последняя надежда на то, чтобы революция мира и
свободы прошла без единой жертвы.
Граф наблюдал за нами, но я не чувствовала, что он верит также, как и Антон. В Николае
было только недоверие, которое отражалось и на мне. У меня нет времени слишком долго
уговаривать императора. Всё, что у меня есть – это один день, за который я должна была
убедить Валко в том, что власть нужно передать в другие руки, а сам он не заслуживает
доверия. И я должна была сделать это до того, как сюда придут крестьяне и сделают мою
задачу более чем невозможной.
- Если всё пойдёт по плану, - Антон продолжил. – Император сможет предотвратить всё
это, если передаст право управления народу. Но я хочу представлять всех людей. Мне
нужно знать, сколько дворян на нашей стороне. Мы не можем превратить это в
гражданскую войну.
- Их не так много, - будто извиняясь, пожал плечами Николай. – У меня не было
достаточно времени, чтобы убедить их в этом, поэтому людей не так много, как я
пообещал. Они согласились с тем, что крестьянам и крепостным стоит дать некоторые
права. Но они против того, чтобы их лишили титулов и земель, что произойдёт
непременно, если власть перейдёт к людям так быстро. Антон, это будет хаос. Мы
должны придумать что-то получше. Если это то, что мы готовы предложить дворянам,
боюсь, что ты останешься один.
- А как насчёт тебя, Николай, - Антон скрестил руки на груди и одарил графа
пристальным взглядом. – Если никто меня не поддержит, то поддержишь ли ты?
- Да, конечно, поддержу, - палец, на котором было надето аметистовое кольцо, дрожал.
- Независимо от того, что произойдёт, ты не причинишь вреда Соне, - глаза принца
сузились, и он подошёл к графу ближе, будто наступая. – Ясно?
Предчувствия Николая глубокими ранами жгли мою грудь. Что он имел в виду? Как граф