Пусть вечно спит! Покойно спит!
Пусть небо спящую хранит!
Пусть червь — могильный труд творит!
Пусть отворит туманный бор
Семейный склеп, где с давних пор
Покой таинственных могил
Лишь трепетно тревожим был,
Когда фамильные гроба
Печально множила судьба;
Таиствен склеп, как в те года,
Когда она — дитя тогда —
Бросала камешки туда.
Но в этот раз из гулких врат
Пусть эхо не звучит трикрат,
Вселяя давний детский страх,
Что это стонет смерть в гробах.
СПЯЩАЯ[32]
В ночи июня, под луной,
Томим волшебной тишиной,
Стоял я. Слабый свет струя,
Дианы мутные края
Мерцали мне издалека,
С их золотого ободка
Пар наркотический стекал
На темные вершины скал,
Густел и падал, как роса,
И были капель голоса,
Как еле слышный звон хрустальный
Далекой музыки печальной.
Вот у заброшенных руин
Качнулся сонный розмарин;
И ветер лилии склонил
Над зарослью немых могил;
Смотри! Черней, чем Стикс, вода
В тумане спящего пруда, —
Он не проснется никогда!
Все замерло — лишь ночь кругом!
Спит с распахнутым окном
Ирен, в сиянье голубом!
О Госпожа! твое окно
Беспечно так растворено!
И ветерки с ночных дерев
Порхают, в комнату влетев.
Бесплотные, они снуют,
Как призраки, и там, и тут,
Теней лишь оставляя взмах
На стенах и на потолках,
Над дремой сомкнутых ресниц —
Взмывая вверх, бросаясь ниц!
О дорогая, зла не зная,
Что видишь ты, во снах витая?
В раздумье шепчутся листы —
Для них как чужестранка ты:
Так бледен лик твой, так длинна
Волос блистающих волна,
Так странна эта тишина!
Безмолвна ночь… в кругу теней
Толпятся тени все тесней!
О Небо! будь защитой ей
Вы, злые чары, мчитесь мимо!
Священным промыслом хранима,
Пусть вечно так лежит она,
Как луч, светла и холодна,
В волшебный сон погружена!
Ты спишь, любовь!.. в кругу теней
Тот сон все глубже и темней!
Как будто Рок дохнул над ней!
И чудится: за тьмой укрыт,
Червь, извиваясь, к ней скользит;
И в дебрях полуночных — склеп,
Как хищник, алчен и свиреп,
Над новой жертвой с торжеством
Зловещим хлопает крылом, —
Гробница та вдали от глаз,
В которую она не раз
Бросала камень, расшалясь,
И, тайной жуткою шутя,
Прочь мчалась — грешное дитя!
И ей, дрожащей, эхом был
Стон мертвецов из мглы могил!
ДОЛИНА ТРЕВОГИ[33]
Тихий край когда-то был,
Где давно никто не жил, —
Все пропали на войне;
Только звезды в вышине
Зажигались в поздний час,
И дозор их нежных глаз
Охранял с лазурных круч
Там цветы; и солнца луч
В душных травах целый день
Нежил сладостную лень.
Но теперь исчез и след
Безмятежных тех примет —
В том краю покоя нет! —
Один лишь воздух недвижим,
Словно во сне, застыл над ним.
Нет, то не ветер, пролетев,
Тревожит голоса дерев,
Шумящих, как студеный вал,
Вокруг пустынных скал!
Нет, и не ветер то влечет
Шуршащих облаков полет,
Неутомимый, непрестанный!..
А степь фиалками полна,
И плачет лилия одна
Там над могилой безымянной!
И плачет вечно, с лепестка
Роняя капель жемчуга.
И жжет слеза, на стебли трав
Росой бессмертною упав.
ГОРОД СРЕДИ МОРЯ[34]
Там, на закате, в тьме туманной
Я вижу, вижу город странный,
Где Смерть чертог воздвигла свой,
Где грешный и праведный, добрый и злой
Равно навек нашли покой.
Храм, замок, башня ль (обветшала,
А не кренится) — с нашим там
Ничто не сходствует нимало.
Чужда вскипающим ветрам,
Покорна, сумрачно-светла,
Морская гладь вокруг легла.
С небес не упадут лучи
На город тот в его ночи.
Но снизу медленно струится
Глубинный свет из мертвых вод —
Вдруг тихо озарит бойницы
Витающие… купол… шпицы…
Колонны царственных палат
Или беседки свод забытый,
Каменным плющом увитый…
И святилище — храмов бесчисленный ряд,
Чьи фризы лепные в узоре хранят
Фиал, фиалку, виноград.