Лампа загорается в окне,
Точно свет нисходит благодати,
И плывут, как в золотом вине,
Тени на сияющем квадрате.
Мне не раз казалось, что они —
Только дрожь потусторонних планов,
Кто-то резко выключит огни,
И они исчезнут, в камень канув.
И я сам поставлен под стекло
Высоко, почти под самой крышей,
Чтоб сиянье города вошло
В хрустали моих четверостиший,
Чтоб душа могла маячить так,
Как реклама на вечерней вышке,
То мгновенно прятаться во мрак,
То бросать оранжевые вспышки.
* * *
Юрию Большухину
Простому камню грубость
Оставь, каменотёс,
Клади его, как Рубенс
Фазана — на поднос.
Пускай щербат и кряжист
И в выбоинах сплошь,
Чтоб чувствовалась тяжесть,
Когда его кладёшь.
Поэт, на стих отважась,
Не прыгай налегке,
Пусть чувствуется тяжесть
Такая же в стихе,
Пусть чувствуется грубость,
Пусть будет стих щербат,
Клади слова, как Рубенс
Клал в чашу виноград.
Тот думает о ближних,
Тот знает ремесло,
Кто слово, как булыжник,
Ворочал тяжело.
В ГРИНВИЧ ВИЛИДЖ
Всю ночь музыкант на эстраде
Качался в слоистом дыму,
И тени, по-волчьему, сзади
На плечи кидались ему.
Себя самого растревожа,
Он несся в какой-то провал
И нежно во влажное ложе
Протяжные звуки вливал.
Здесь всякий приятель со всяким,
И всякий здесь всякому рад.
Артисты, пропойцы, гуляки.
Толкаются, пьют, говорят.
Над столиком тонкий светильник
Мелькает в зеленом стекле.
Привет тебе, мой сомогильник,
Еще ты со мной на земле.
Привет тебе, мой современник.
Еще ты такой же, как я,
Дневной неурядицы пленник
Над рюмкой ночного питья.
Какая-то тусклая жалость
Из труб серебристых текла.
Какая-то дрянь раздевалась
На сцене ночной догола.
Картины кострами сложите
И небо забейте доской!
Не надо уже Афродите
Рождаться из пены морской.
Не всплыть ей со дна мифологий,
И пена ее не родит,
Тут девка закинула ноги,
Тут кончился век афродит.
Я пальцами в такт барабаню,
Я в такт каблуками стучу,
Я тоже со всей этой дрянью
В какую-то яму лечу.
* * *
В голове крутились строчки
Неоконченных стихов.
Шла луна в одной сорочке
Тонких, дымных облаков.
Как во дни царя Гороха,
Бродит в небе до утра.
Ты бы спать пошла, дурёха,
И светилам спать пора.
* * *
Напечатай объявленье
Или вывеску привесь,
Что прекрасные мгновенья
Останавливают здесь.
Прибивают здесь закаты
Между двух больших берёз,
Чтоб стояли розоваты
И никто их не унёс.
У заката, как у сцены,
Тут поставлена скамья,
Где остались неизменны
На столетья ты и я.
На ребре волны стеклянной
Встал огромный пароход.
Ни в какие океаны
Он от нас не уплывёт.
И волна хрустальным клювом
Навсегда загнулась здесь,
И как будто стеклодувом
Изготовлен вечер весь.
Здесь забот и странствий бремя
Никого не тяготит.
Здесь вырезывают время
Так же, как аппендицит.
* * *
Я на заре вечерней
Стою перед харчевней.
Смотрю я в глубь витрины,
Где ты перед жаровней
Вращаешь кус свинины,
Огромный и неровный.
Где ты — король сосисок,
Ты — царь окороков,
Блистаешь среди мисок,
Паришь среди горшков.
Ты создаешь еду!
Ты тот, кто обессмертил
Котел, прославил вертел,
Внес в мир сковороду!
Жир со свинячьей кожи
Ты так умело льёшь,
Должно быть, ты и рожей
На медный чан похож.
Но, осторожно пятясь,
Ты повернулся вдруг,
В лице твоем и святость,
И бледность, и испуг.
Твои глаза с ознобом,
Под ними темный кант,
Акварелист, должно быть,
Должно быть, музыкант.
Как ты зрачками юркнул,
Мышонок, а не царь,
Как ты устал от буркал,
От рож, от рыл, от харь.
Они ежевечерне
Толпятся у окна,
Из глубины пещерной
Встают, как муть со дна,
И отсвет шевелится
На каждом кровяной,
Как будто эти лица
Все куплены в мясной.
Сюда ежеминутно
Заносит их прилив.
И я расплылся мутно,
И я к стеклу прилип.
* * *
Ты, малыш,
Крепко спишь!
Спи, дружок,
Сном невинным.
Твой чулок
Над камином.
Звезда, раскаляясь,
Мигает тебе,
К тебе Санта Клаус
Летит по трубе.
Остерегайтесь! По городу
Шныряет такой же дед,
Наклеил такую же бороду,
В такой же кафтан одет.
Он с виду почти что пастырь
И благодетель ваш.
Не верьте ему — он гангстер,
Маклер, делец, торгаш!
Бородищу всем на зависть
До сверканья выбелил,
Распевает он акафист,
Посвященный прибылям!
Ах, какой же он смешной,
Весь в улыбке, весь в снегу,
Он пришел сюда с мошной,
Выколачивать деньгу!
Он товару и себе
Расточает похвальбу,
Он спустился по трубе,
Чтоб тебя пустить в трубу!