Вот так и я стою
Под звездами один
В моем глухом краю
Заборов и рябин.
Как город мой хорош!
В нем улеглась метель.
А где-то ты живёшь
За тридевять земель.
И между нами тишь,
И между нами гладь,
И если ты кричишь,
То мне не услыхать.
Ты от меня далёк,
Ты в городе своём,
И между нами лёг
Могучий водоём.
Кораллы там цветут,
Там плавают киты.
Когда я крикну тут,
То не услышишь ты.
В снегу тут ель и вяз,
Тут снег на сотни вёрст.
Мой дом в снегу увяз,
Мой дом в сугробы вмёрз.
А там, где ты живёшь, —
Тень пальмовых ветвей,
И звезд иной чертёж
Над головой твоей.
К лотку я подошёл,
Газету я беру,
Хоть знаю хорошо,
Что это не к добру.
Пускай я наугад
Газету разверну,
Я знаю — там трубят
Про новую войну.
Я на любой волне
Включаю аппарат,
Но знаю — о войне
Там тоже говорят.
Принадлежит статья
Не моему ль перу,
И разве же не я
По радио ору,
Выкрикиваю ложь,
Несу галиматью,
Что ты меня убьёшь,
Что я тебя убью.
Как бы двойное дно
Устроено внутри,
Подумаешь одно —
Другое говори.
Как бы двойное дно,
Как будто две души,
Подумаешь одно —
Но о другом пиши.
И ты проходишь там
Под звездами один
В своем краю реклам,
В своем краю витрин.
И ты берешь с лотка
Газетный динамит,
Где с каждого листка
Поджогами дымит.
Газетчик за пятак
Тебе всучает бред
С угрозами атак,
Со схемами ракет.
И ты, читая ложь,
Несешь галиматью,
Что ты меня убьёшь,
Что я тебя убью.
Пусть спутник надо мной
Всё выше, всё сложней,
Но спутник мой земной
Небесного важней,
И знаю я одну
Из всех земных забот:
Кто не убьёт войну,
Того война убьёт.
Кто там над Тихим и Атлантическим
В небе снарядом свистит баллистическим?
Лучше давайте запустим шутихи
Над Атлантическим или над Тихим.
Или к созвездьям качели подвесим,
Чтобы визжа пролетать поднебесьем,
Иль над заливом Беринговым льдистым
Гулким мостом прозвеним, как монистом.
А у Камчаток и у Алясок
Выстроим базы детских колясок.
И откровенно заявим мы парням,
Тем, что взрывают за кругом полярным, —
Все ваши бомбы сложите огулом,
Все ваши бомбы швырните акулам!
Мой сопланетник! давно уж пора нам
Небо вечернее сделать экраном,
Чтобы показывать миру оттуда
Фильмы Парижа, Москвы, Голливуда.
Мы стадион с колоссальной трибуной
Соорудим на поверхности лунной
И кораблей межпланетных армаду
Вышлем на лунную олимпиаду.
Только все эти мечтания всуе,
Стих мой, кому я тебя адресую?
Стих мой, куда тебя волны угнали
В легкой бутылке, в стеклянном пенале?
Стих мой, плывешь при попутных ли ветрах?
Кто тебя выловит — друг или недруг?
Я забросил бутылку в воду,
А в бутылке — письмо антиподу,
Иль себе самому письмо
Я послал от себя самого.
И бутылка — кусок стекла –
Закачалась и поплыла.
* * *
Хватит слоняться праздно по безднам.
Надо заняться чем-то полезным.
Скажем, печати купить и начать
Ставить на каждом закате печать.
Чтобы закат у дороги шоссейной
Как экспонат изучался музейный,
Чтобы из мира он выбыл со штемпелем,
Зарегистрирован розово-пепельным,
Чтобы отметил спектральный анализ,
Как эти краски хрустально менялись.
Может быть, дети в столетье тридцатом
Сложат по этим соцветьям закаты,
Сверят по рубрикам, сложат по кубикам,
Смажут по небу карминовым тюбиком,
И над каким-нибудь городом хмурым
Небо зажгут золотым абажуром, —
Это стихи мои вспыхнут, как хворост,
Это закат мой зажжется ещё раз.
Я умиленно составлю каталог
Дынно-лимонно-оранжево-алых,
Медных закатов,
Дымных закатов,
Летних закатов,
Зимних закатов,
Тощих и розовых
В рощах березовых,
Распространённых
В тихих затонах,
Свет расплескавших
В лиственных чащах,
В бешеной ярости
Брошенных в заросли,
Где-то на пастбищах
Медленно гаснущих,
Золототканых
На океанах.
— А закат все ниже стекал
И наполнял сияниями
Вечернего неба стакан,
Поставленный между зданиями.
ПОЭТ
Он жил лохматым зачумленным филином,
Ходил в каком-то диком колпаке
И гнал стихи по мозговым извилинам,
Как гонят самогон в змеевике.
Он весь был в небо обращен, как Пулково,
И звезды, ослепительно-легки,
С ночного неба просветленно-гулкого,
Когда писал он, падали в стихи.
Врывался ветер громкий и нахрапистый,
И облако над крышами неслось,
А он бежал, бубня свои анапесты,
Совсем как дождь, проскакивая вкось,
И в приступе ночного одичания
Он добывать со дна сознанья мог
Стихи такого звездного качания,
Что, ослепляя, сваливали с ног.