Короткевич.А здесь еще кто живет?
Кондаков.Никто, я один.
Короткевич.Один? В таких хоромах?
Кондаков.Да какие же это хоромы, Ваня? Обычная стандартная малогабаритная квартира.
Короткевич.Ну, Рем Степанович, вы тут у себя стали жить, как гауляйтеры. И ванная комната, и печка на газу, и уборкас белый…
Кондаков.Какой уборкас?
Короткевич.Уборная. И рукомойник в кухне. Хоромы! Телефонный аппарат. Работает?
Кондаков.Работает, Ваня. Мы сейчас с тобой что-нибудь соорудим насчет еды.
Короткевич.Здорово! Я один раз звонил по телефонному аппарату. Мне, Рем Степанович, нужно сестренку снова разыскать, Любаню, вот она обрадуется.
Кондаков.Ты яичницу будешь?
Короткевич.А она в городе?
Кондаков.Сестренка? Не знаю. Со временем наведем справки. Со временем. Не все сразу. Значит, яичница с колбасой? Идет?
Звонок в дверь. Кондаков открыл. Вошел Косавец.
Косавец.Все в сборе. Рем! А я ведь выпил. И сильно выпил.
Кондаков.Вижу. Проходи, Лев Михайлович.
Косавец.Проходить мне? Куда? В доктора наук? Не гожусь. Ты меня, Рем, немножко подстрелил.
Кондаков.Не будем об этом. Я хочу тебя познакомить с моим приятелем — Короткевич Иван Адамович.
Косавец.Знаю. Нет, не был, не знаю. Знаю. Рем! А ведь я ее люблю по-настоящему. Не то что ты. Ты — гастролер. А я — житель этого города. Какой-никакой, а постоянный. Рем! Хочешь, я перед тобой на колени встану? Ты, в общем-то, гений. Ну, встать?
Кондаков.Лев Михайлович, прекрати, мне неудобно.
Косавец.Ну, тогда будем считать, что я принес извинения. Вот и польский гарнитур, перехваченный у меня… Нет, Рем, ты гений, я должен встать на колени…
Косавец попытался и вправду встать на колени, но упал, и Кондаков бросился его поднимать. В дверь позвонили. Вошла Ирина.
Ирина.Так. Один пьяный лежит…
Косавец.Лежу, потому что не смог противостоять тяготению.
Ирина.Это понятно. Второй алкаш (подошла к Короткевичу)сидит, не бритый две недели. Не хватает только баб. Где они, не вижу.
Косавец.Бабы есть!
Ирина.Я и не сомневалась.
Кондаков.Лев Михайлович, я прошу вас… Я вам лучше помогу.
Косавец.Пожалуйста, без рук! Тем более при дамах! (Поднялся.)
Кондаков.Мы в другой раз, Лев Михайлович, поговорим.
Косавец.К вам такие дамы интересные приходят. Зачем вам Лариса? Вот взяли бы и женились на такой, хотя б на этой. Красавица… (Принюхался.)А духи… Почему бы не жениться?
Ирина.Он однажды уже сделал это. А вам, дорогой, нужно отсюда убраться, и чем быстрей, тем лучше. (Стала потихоньку выталкивать Косавца.)
Косавец.Между прочим, ты с ним поосторожней. Он — гений.
Ирина.Это я давно знаю. Прощай, дружок.
Косавец ушел.
(Короткевичу.)Ну а ты что, миленький, расселся? Ты ж видишь, что жена приехала к человеку!
Короткевич.Рем Степанович, а вы говорили, что у вас нет жены.
Ирина.Это он всем говорит. Это ему очень выгодно. А тебе нужно идти домой и побриться для начала.
Короткевич неуверенно поднялся.
Кондаков.Ваня, сидите, даже лучше вам прилечь.
Ирина.Ты так ставишь вопрос? Тогда выбирай — или он, или я.
Кондаков.Снимите ботинки, Ваня, прилягте.
Ирина.Рем, я не понимаю! Мебелью обзавелся…
Кондаков.Минутку. (Звонит по телефону.)Лариса? Это Кондаков. Не могли бы вы сейчас заехать в больницу, взять там выездной набор, который стоит у меня в шкафчике, и пару шприцев со стерилизатором? У меня дома Короткевич… Я вас очень прошу. Спасибо.
Ирина.Ты можешь мне что-нибудь объяснить? Даже не сказал, как я выгляжу.
Кондаков.Ты близка к совершенству.
Звонок в дверь. Кондаков открыл. На пороге — Логинов.
Логинов.Рем Степанович, дорогой, не мог не зайти.
Ирина.Еще один алкаш.
Кондаков.Это моя жена.
Логинов.Логинов.
Кондаков.Ириша, пойди на кухню, сделай нам что-нибудь. У нас с товарищем Логиновым приватный разговор.
Ирина.Приватный?
Логинов.Да, здесь у нас с вашим мужем небольшая радость…
Кондаков.Ирина, не гони волну, пойди, пожалуйста, на кухню!
Ирина вышла.
Логинов.Строгая у вас супруга! А мне казалось, вы не женаты.
Кондаков.Длинная история.
Логинов.Как здоровье, Иван Адамович?
Короткевич.Устал.
Логинов.Мы-то еле на ногах стоим, а вам-то еще тяжелей… В общем, взяли мы его. Взяли мы этого негодяя, Иван Адамович. Конечно, суд все определит, но полагаю, что он и есть провокатор, заваливший всю организацию. Корзун как в воду смотрел, написал о нем в бумагах особое мнение. Всех вы пережили, Иван Адамович. И Мюнстера, своего изверга, — повесили его в сорок шестом в Орше. И этого, Пулатова Евгения Осиповича, он же Шапкин, он же Красюк, он же Иващенко, он же Закошанский.
Короткевич.Это он в меня стрелял?
Логинов.Кому же еще?
Кондаков.А кем он работает? То есть работал?
Логинов.Работал? Халтурщик. Двери обивал. И обивал, говорят, хорошо. А вот стрелок, к счастью, неважный. Ну, ладно. Иван Адамович! Я пришел вам сообщить, что Совет ветеранов ходатайствует перед соответствующими органами о награждении вас «Партизанской медалью» первой степени. Вот такие наши новости, ребята! Была б моя воля — салют сегодня в городе бы устроил. Это ведь большая радость! А никто не знает, кроме нас с вами.
Вошла Ирина.
Ирина.Все на столе.
Логинов.Да нет, спасибо, я откланиваюсь.
Ирина.Чего так? Я ведь и бутылку вам открыла…
Логинов.В другой раз. (Попрощавшись, ушел.)
Кондаков.Ваня, вы есть хотите?
Короткевич.Хочу. Вы знаете, все время.
Кондаков.Замечательно. Во что я верю, так это в аппетит.
Короткевич.А вы?
Кондаков.Я поговорю… с женой.
Короткевич вышел на кухню.
Ирина.Знаешь, тут у меня с твоими приятелями весь план сбился. Я должна была войти и с порога сказать: «Собирайся, я прилетела за тобой». Хорошая фразочка?
Кондаков.Но ты говорила и лучше.
Ирина.Например?
Кондаков.Например? Однажды ты мне сказала: «Я на пять минут пошла к соседке, но ты каждые полчаса переворачивай индейку в духовке…» Вот это была фраза… Значит, ты приехала за мной?
Ирина.Да, малыш. Я взяла два обратных билета. Через полтора часа у нас с тобой самолет.
Кондаков.Видишь ли…
Ирина.Если тебе нужны формальности или словесные заклинания, то я могу их произнести. Хотя это ничего не изменит.
Кондаков.Не понял.
Ирина.Ты делаешь вид, что не понимаешь. Хорошо. (Расстегнула сумочку и достала письмо.)Это письмо я написала тебе. Я его прочту. «Малыш! Я знаю, что пишу слова, всего лишь слова. Они не заменят ни глаз, ни губ, ни рук. Однако я люблю тебя, и это тоже огромная правота. Дело в том, что я точно знаю, что я — твой крест. Может быть, несправедливо такого человека, как ты, награждать столь сомнительной наградой, как я, но это так. Ты никуда не денешься от меня, и в этом весь ужас. У нас есть тысячи поводов расстаться, но нет ни одной к этому причины. Лаской и любовью, которая переполняет меня, я терпеливо и трепетно отмою и вылечу наши с тобой раны. Ирина, твоя первая жена».