Дорогой о. Кирилл, да не покажется Вам, будто собираюсь Вас поучать. Тот отчет о нашем с Ю.П. вечере писали Вы в предновогоднее – новогоднее время, отвлекаемый и службами, и суетой — и, может быть, обращаясь к читателю, ничего, кроме «мировоззрения», не способному воспринять даже на 20%. Но теперь НРС читают какие-то дополнительные (к прежним 10-ти) 80 образованных людей. НРС? А Грани? Газета-однодневка, а в журнале scripta manent. Вы ведь их сотрудник? Или у них рецензия будет 3 года ждать?
Вообще же: хочется, чтобы написал об Антитезе человек, понимающий, что такое СТИХИ, – и это свое понимание обнаружил. Оттого так и дорожу будущей рецензией о К.Ф.
Ваш Игорь Ч.
30 декабря 1979 г.,
Дейтона-Бич, Флорида, США.
Милый друг Билл, поздравляю и с Новым Годом, и, главное с выходом твоей антологии. Очень, очень рад, что она вышла! Я уже боялся, что финансовый неуспех гр. Комаровского преградит путь ей навсегда; но, кажется, Комаровский задержал ее появление только на два года. На мой взгляд, антология составлена хорошо (спасибо за внимание к Игорю Чиннову!). Правда, кое–кто из «заслуженных» отсутствует или представлен «слишком скупо» — и какие-то господа тебя и Ю.П. за это обругают. Но nitchevo.
Признаюсь, я на тебя сердился. По двум причинам: во-первых, потому, что, сдав Комаровского раньше антологии, ты ее – как мне казалось — погубил. Во-вторых, потому, что ты не сказал мне спасибо за кипы хороших книг, которые я послал тебе (на имя Ю.П. и тебе прямо). Несколько пакетов я сам с трудом снес на почту, другие носил студент, которому я платил за это, как и за упаковку. Плюс почтовые расходы.
But it's a thing past and let's forget about [112].
Поэтому не сказал спасибо и я тебе за аметистик. Теперь говорю!
Перейдем к более важному. Я собрался, наконец, выпустить книгу твоих переводов Чиннова. Это будет дороже, чем когда-то предлагал твой друг (Micromegas!), но nitchevo . Спрашивается: не перевел ли ты за это время еще какие-то мои стихи? Переведешь ли, если я тебе пришлю несколько?
А мою «Антитезу» тебе Юра передал? Увы, Глэд, я, типография – все испортили издание, которое могло быть красивым.
Твой Игорь.
Жму твою «лапу» дружески. Привет женке, супруге, your wife Mrs. Chalsma [113], привет ребятам.
25 января 1980 г.,
Дейтона-Бич, Флорида, США.
Азинус меус карус!
Читаю залежавшееся письмо – и стишки, весьма одобренные, Ослика. Строчи дальше: выходит!
Не мое письмо грубое: Твое. О «подмоченной» репутации В.В.В. (Владимира Васильевича Вейдле. — Сост.) – разве я писал злорадствуя ?? Мне за него больно! Над ним издевался Ремизов? А над кем он не издевался? Ясно, что респектабельная внешность ВВ ему, уродцу, была острый нож! ГВА над ним смеялся? Тоже из зависти: чувствовал, что начитаннейший Вейдле его считает, справедливо, незнайкой.
Переходя Елисейские поля, Г.В. (как в случае с «Вы de la maison») мне сказал: «Не понимаю, как можно читать книги!» И — не читал (понимая все, как Бриан, иногда лучше всезнайки Пуанкаре – В.В.В.). Но познанья вейдлевские в литературах и искусствах (ультра-буржуазный вид), конечно, Адамовича раздражали. Адаму хотелось, чтобы кроме французской лит-ры, о которой он имел понятие, все остальное иностранное в культуре для его, Г.В., собеседников не существовало – и лишь наше обожание извиняло твой и мой «культурный багаж». (Кстати, хорошо, что глупую фразу умницы Клюева (самоучки с комплексом насчет образования) – о «Мадам Культура» Ты уже не «берешь на вооружение».)
Розанов… Он завидовал любому, имевшему «приличный вид»: оттого напал бы и на ВВВ, несмотря на вейдлевский говорок – не столь, кстати, «юродивый», сколь снобистический — и прелестный, по-моему.
В пылу полемики ты «по-розановски-достоевски-изподпольно» заорал: «Чем хороша чистая репутация, какая ей цена?» Господь с тобой: «пошлятиной» Розанов считал репутацию «светлой личности», установившейся за либерально-ораторствующей бездарностью [114]. К тому же «подмочена» репутация ВВ не мошенничеством, неправда ли, а смешноватостью его предсмертных писаний: это-то и есть самое обидное — я «взбешен» тем, что разная сволочь имеет теперь основанье над ним посмеяться!
А «какое прощальное слово должен был ВВ сказать»? Ты же знаешь: слово к живой России, чего не сделал ни кривляка Ремизов, ни важничавший Бунин; но это отчасти есть в последних статьях ГВА – и это у ВВ «бегло намечено» кое-где. И нам надо бы эдакое «слово» «сказать».
Прилагаю чек на 110 «bucks».
Сотню – перешли: московским друзьям, 10 на расходы. Юзвигг пишет, что секция на два часа, думает, что 20 мин. на Терраса не урежет ни поэтов, ни дискуссантов (и всегда кто-то не приезжает; Вася вполне может не приехать…). Как в С.Ф. – не приехали.
Пришли фотостат письма, где Перелеший кроет Фотия! Возьми из 10 долларов.
Боюсь, что арест Дудко и Сахарова означает и растущие трудности…
(окончание письма не сохранилось…)
3 марта 1980 г.,
Дейтона-Бич, Флорида, США.
Осликус!
«Если бы…» ты вошел в мировую историю, то – под именем Азинуса Неистового.
Непонятно, как Твоя наполовину чухонско-немецкая кровь бурлит, кипит, играет. Как одному «юноше» за другим поешь ты хвалу, панегирик, оду. То были восторги «перед» Оськой, фимиамы, гимны; теперь свистопляска во славу Внука и Солнчего… Не унижай себя, не «преклоняйся коленно» при всем честном народе: все начнут смеяться, включая воспетых, обожествленных.
<…> У тебя же скорее всего лишь «…томленье вовсе недостойной, вовсе платонической любви». И выражаешь это как-то незаразительно. Братские чувства к Эмилии Ты высказал в стихах – и то хлеб, хотя до Эмилии русскому читателю как «до лампочки» (Кстати, Гертруда Stein, Эдит Ситвел , Катрин Мансфельд, даже Edna St. Vincent Millay — для меня гораздо интересней Твоей амхерстской «сестры». Но «de gustibus aut bene aut nihil» [115], говорил в «Чайке» Шамраев.)
114
А если – и чистую репутацию чистой души, то – стыдно Вам, Василь-Васильич!! Не хамите! – Примеч. И.Чиннова.