На шее кругом намотано
Продранное тряпьё.
Качайся по ветру — вот оно,
Чучелово житьё.
Рубаха моя подпоясана
Верёвочкою гнилой.
Ветви осеннего ясеня
Швыряют в меня листвой.
Грубо углём намалёваны
Брови, и нос, и рот.
Раскачиваюсь зарёванный,
Дождь на меня идёт.
И в эту погоду аховую,
На огород водворён,
Я рукавами размахиваю,
Распугиваю ворон.
Ну что же, — обломком угольным
Рожу всю перемажь!
Я тоже в театре кукольном
Трагический персонаж.
Все мы загримированы
И выряжены пестро,
А я ещё нафаршированный, —
Во мне — не моё нутро!
Тырсой набит, соломою,
Войлоком и трухой.
Как будто лицо знакомое,
А стал я совсем другой.
В чучелы угораздило, —
Ну так — теперь держись!
Ловким чучельным мастером
Ты оказалась, жизнь!
Пришиты к лицу неслыханные
Буркалы из фольги,
И даже в череп напиханы
Искусственные мозги!
Покачиваюсь, раскачиваюсь
В сторону из стороны,
Всячески выпендрячиваюсь —
А вороньё хоть бы хны!
Пол-огорода склёвано,
Затоптано, разорено,
Птицами разворовано
Собранное зерно.
Чучелу понаскучили
С бандой ворон бои.
В тысячу раз не лучше ли,
Если мозги свои?
Вставьте в меня, пожалуйста,
Сердце вместо трухи,
Чтоб затевал я шалости,
Чтоб сочинял стихи,
Чтоб трепака отплясывал,
Чтобы глушил самогон,
Чтобы читал Некрасова,
А не пугал ворон.
* * *
Суетись всю жизнь, кружись
Без толку в бедламе.
Лучше б нам у входа в жизнь
Дали по программе.
Я бы знал: я генерал
Или только клоун,
Знал бы я, какой финал
Мне приуготован.
В жизни не произойдёт
Путаницы с нами,
Если знаем наперёд,
Сколько актов в драме,
У кого какая роль,
У кого какая боль,
Кто ты — шут или король,
Единица или ноль.
Героиня какова,
И в какой картине,
И какие ты слова
Скажешь героине.
Знать бы, кто руководит
Частью музыкальной,
Принимать весёлый вид
Или вид печальный?
Декорации взойдут,
Когда свет потухнет,
Или жизнь мою дадут
Прямо в серых сукнах?
Чуть программу приоткрой —
Видно из программы, —
Всеблагой или Другой
Постановщик драмы.
НАДПИСЬ НА ПЕРЕВОДЕ «ТЕЛА ДЖОНА БРАУНА»
Иосифу Бродскому
Корму обрызгало шампанское
Из размозжённой вдрызг бутыли.
Корабль сползал, цепями лязгая.
Махину на воду спустили.
И вот уже морского странника
Далеко силуэт сиротский.
Вы — крестный моего «Титаника».
(Почти из Вас цитата, Бродский.)
Пусть бьёт в него волна шипучая
Там, на просторе океанском.
А с Вами, Бродский, я при случае
Хотел бы чокнуться шампанским.
* * *
Я опять лечу на самолёте.
Самолёт гудит на ровной ноте.
У окна, откинувшись слегка,
Сверху вниз смотрю на облака.
И во мне спокойствие такое,
Словно я попал в страну покоя.
Но едва ногой я землю.трону —
Нет моей тревоге угомону.
Стал ногой на землю, так уже
Поневоле ты настороже…
* * *
И возможно ли русское слово
Превратить в щебетанье щегла,
Чтобы смысла живая основа
Сквозь него прозвучать не могла?
Н. Заболоцкий
Неужели же нет первозданных, осмысленных слов?
Неужели же в сущности всё оказалось неверным?
Даже месяц, что плыл меж берёзовых белых стволов,
Был подвешен на нитке, раскрашенным был и фанерным.
Неужели же нет первозданных, осмысленных слов,
Чтоб пресыщенный мозг задевали и били по нервам?
Неужели всё было игрой? И всего-то делов,
Что, взойдя на подмостки, кривляться фигляром манерным?
Неужели же нет первозданных, осмысленных слов,
И всего-то делов, что ночами торчать по тавернам
У залитых вином и запачканных пеплом столов,
И заумные вирши гундосить каким-нибудь стервам?
Неужели же нет первозданных, осмысленных слов,
И всей жизни улов оказался до жути мизерным?
И со свалок журнальных гремит щебетанье щеглов,
И бездарная заваль себя называет модерном!
Неужели всё кончится бредом горячих голов,
Тех, что мир оглашают не словом, а рёвом пещерным,
И, подобно саркомам, гангренам и гнойным кавернам,
Ополчились на плоть первозданных, осмысленных слов!
* * *
Ресторан «Сирано».
Вывеска
Под вывеской — окно
И дверь в полуподвал.
Мой бедный Сирано,
Ты рестораном стал!
Девчонка мне питьё
Поставила на стол.
Напялен на неё
Твой кожаный камзол.
Болтается перо
Над шляпою у ней,
Но голое бедро
Рапиры поверней.
И всё же не возьму
Я твоего письма,
Хоть — видно по всему
Она не прочь сама…
Высокое нытьё
Ей быстро надоест,
Чтоб соблазнить её
Достаточен и жест.
Выпячивая нос
Во всю его длину,
Ты обсуждал вопрос
Полёта на луну.
Укрыт ночною тьмой,
Вещал ты в тишине,
А современник мой
Уже был на луне!