Любому ясно, чай,
Что пуля клоуну,
Как ни паясничай,
Приуготована!)
Луна бросает промельки
Продрогшему стиху,
А я иду по проволоке
Под куполом вверху.
Вот бегут по арене
Боевые слоны —
Это столпотворенье,
Это грохот войны!
За слона ухватиться
И бежать наравне,
Как бегут пехотинцы,
Прижимаясь к броне.
Непременно сирена
Загудит с вышины,
И, гремя, на арену
Пушку вкатят слоны.
А жерло в три обхвата!
Выше зданий-громад!
И туда-то, меня-то
Запихнут, как снаряд!
Пробезумствует выстрел —
И куда-то, Бог весть,
Пролечу я со свистом
Через цирк — через весь,
Пролечу исступлённо,
Как летит метеор,
До мостов над Гудзоном,
До Великих озёр,
До холмов Сан-Франциско,
До вермонтских холмов…
Остаётся приписка —
Только несколько слов:
Ночь вагонами брякала,
Ночь звенела дождём,
Надымила, наплакала,
Наврала обо всём.
* * *
Сергею Бонгартy
Я скажу языком неположенным,
Да и слов не хочу я возвышенных.
Называть тебя мало художником —
Поджигатель ты и злоумышленник!
Потому что не кистью, не краскою —
Головешками воспламенёнными
Петуха подпускаешь ты красного,
А зовешь его «Вазой с пионами».
А на этот пейзаж посмотрите-ка —
Что за пламя в осенних кустарниках!
Приглашать сюда надо не критика —
Вызывать сюда надо пожарников!
Медь какого-то чайника старого,
А такое сверкание чёртово!
Это ты поразбрасывал зарева
На своё полотно натюрмортово!
На холсте, как в драконовом логове,
Полыхает пунцово, гранатово, —
Это ты со своими поджогами
Начудил у сарая дощатого.
И не ты ли — все тюбики по боку —
И собравши всю силу огромную,
По закатному беглому облаку
Саданул зажигательной бомбою?
Вон и поле с коровою рыжею,
Как с костром, на дороге разложенным…
Оттого-то и смысла не вижу я
Называть тебя просто художником.
А захочется стать мне законником
И названьем блеснуть обстоятельным —
Назову тебя огнепоклонником,
Поджигателем, бомбометателем!
ИГРА С ОСЕНЬЮ
В октябре закаты
Плавают по саду.
Я опять за карты
С осенью засяду.
Начинаю сдачу
Жестом обозлённым.
Карты так и скачут
На сукне зелёном.
У нее всё черва,
У нее всё бубна,
И она, наверно,
Выиграет крупно!
Ну, а мне ложится
Карта, что подобна
Полуночной птице
На плите надгробной.
У меня всё трефа,
У меня всё пика,
Не везет свирепо,
Продуваюсь дико!
Оказались масти
У неё повыше.
Попрошу я счастья
У летучей мыши!
Попрошу удачи
Я у чёрной кошки,
Всё я порастрачу
До последней крошки!
Карты у неё-то
Кружатся по саду,
С этим банкомётом
Никакого сладу!
А мои над чёрной
Угольною ямой!
А мои со вздорной
Пиковою дамой!
Осень вся смеётся
В груде ассигнаций,
Как со дна колодца
С нею мне тягаться?
И себя я снова
Чувствую бессильным.
Я с тузом трефовым,
Как с крестом могильным!
У неё-то клёны
С бубною да с червой,
У меня — ворона
На сосне вечерней.
И король мой с чернью,
А у ней — с багрянцем.
Надо бы, наверно,
Мне играть с оглядцей.
Если с мастью чёрной,
То всегда в убытке.
Может, передёрну?
Я на это прыткий.
Иль помечу ногтем,
Благо глаз намётан,
Мне-то — бочка с дёгтем,
Ей-то — бочка с мёдом.
У меня-то сажа,
У неё — румяна!
Разве же я слажу
С нею без обмана?
Вся она как праздник!
Вина по витринам!
И портвейном дразнит,
И бенедиктином!
И она так грозно
Движется к победе
В колыханье бронзы,
Золота и меди!
А со мною гарь-то!
Тачка с антрацитом!
Раз такая карта —
Значит, быть мне битым!
А на ней обновы
С охрой и кармином!
Даже туз бубновый
У неё с рубином!
У неё валеты
В пламенных кафтанах,
Дамы разодеты
В бархатах багряных.
На душе так гадко!
Так себя мне жалко!
У меня девятка
Вроде катафалка:
Шествующих восемь.
Гроб посередине.
На погосте осень
В рыжем кринолине.
Я себе, однако,
Сколько насдавал-то
Чугуна и шлака,
Мрака и асфальта!
Я смотрю на трефу,
Я смотрю на пику,
Растерялся, сдрейфил,
Сбился с панталыку!
Выиграет, стерва,
Выиграет крупно —
У неё всё черва!
У неё всё бубна!
* * *
Не от того вы лечили меня, доктора.
Острые звёзды глядят на меня со двора.
Может быть, мне на звезду убираться пора?
Не от того вы лечили меня, доктора!
Стих обдавал меня гудом и жаром костра.
Спрячьте таблетки, термометры et cetera!
Разве таблеткой унять лихорадку пера?
Не от того вы лечили меня, доктора!
Сердце моё ударяло по краю ребра,
Сердце звенело моё, как звенит баккара!
Треснет, как колокол, сердце от звона нутра.
Не от того вы лечили меня, доктора!