— Ничего, Есаул, — Беглов понемногу привыкал использовать позывные его упоротой команды «ушкуйников». Уж кто к ней прицепил термин, обозначающий русских северных викингов, никто и не помнил. Но даже в вышестоящем штабе при обозначении «Ушкуйники» сразу вспоминали про ЧВК Т21. То бишь частная военная компания трофейщиков номер двадцать один. — Главное, что мы пробились и сейчас через перевал на помощь выборгским идут тыловые колонны. И радуйтесь — последнего натовского «Призрака» моряки сегодня утром захреначили. Сейчас его обломки ищут в Норвежском море.
— Ну слава те, Хоспади! — только что не перекрестился сержант.
Они как огня боялись эту наисовременнейшую дрянь, против которой у вооруженных сил России практически не осталось никакого ответа. Современная амуниция и приборы стоили диких денег, да и устаревали они довольно быстро. Это Мосинка пережила несколько войн и до сих пор на охоте будет работать как положено. Но тот же «Ратник-Н5», то есть пятая версия десантного бронекостюма с функцией «невидимости» стоил годовую зарплату какого-нибудь не самого последнего столичного чинуши.
Так что на ваш взгляд выберут московские власти — сократить тысячу другую столичных бюрократов или недопоставить в войска сколько-то средств защиты? Ответ был очевиден и стал еще более нагляден через пару месяцев войны, когда немногие оставшиеся целыми склады Госрезерва оказались полностью выпотрошены резервистами и ЧВКашниками. В ход шло даже дикое старье производства нулевых и десятых.
Радовало только то обстоятельство, что обезумевшие от хамства и вседозволенности европейцы закинули вглубь России практически все свои наисовременнейшие силы. Там на просторах русской земли они целиком и остались, так как воевать против захватчиков начали всем миром. После близкого знакомства с «европейской цивилизацией» в виде напалма, фосфорных бомб, «ежовых стрелок» и варварских обстрелов с ударных дронов всего подозрительного русская смекалка родила массу простейших средств противодействия. Пусть и частенько умываясь кровью, но «русские варвары» в очередной раз помножили европейских наполеонов на ноль. Пиздец подкрался к евробюрократам незаметно.
— Товарищ полковник, придется подождать обеда.
— Почему? — Беглов вздохнул. Что за очередная оказия при внешне благоприятных условиях?
Из-за отсутствия угрозы «Призраков» его дроны сейчас могли безостановочно разведывать дальнейший маршрут. Т 21 уже без проблем преодолел пару скроенных наспех засад. Видимо, здесь действовали отряды неумелых резервистов. Сейчас полураздетые тушки дохлых норгов висят в назидание остальным на фонарях вдоль обочин. У трофейщиков ведь не забалуешь, ЧВК не подписывали никаких гуманитарных соглашений и могли с честными глазами творить всяческую дичь.
— Гололед. На ваш штабной кунг и мой Донфэнг нет цепей, а дальше к морю пойдет жесткий серпантин. Моряки же дают прогноз на потепление. Мы потом совершенно спокойно график нагоним безо всяческого риска.
Подполковник открыл планшет и провел на нем все необходимые манипуляции. То есть получил прогноз, оценил температуру дорожного покрытия и смоделировал их возможную скорость.
— Согласен с вашим предложением. Спустимся сегодня до Хергота и проведем тщательную ночную разведку. Где-то рядом с Нарвиком работают наши гвардейцы и морпехи, надо заранее наладить с ними взаимодействие. Боюсь, что егеря могли оставить неприятные сюрпризы.
— Распорядиться насчет обеда?
— Идите, выполняйте!
Временно исполняющий обязанности командира отряда «ушкуйников» тяжко вздохнул. Он бы многое отдал, чтобы вместо банды этих старых придурков оказаться в настоящем боевом подразделении. Но с его контузией еще счастье, что послали хотя бы сюда. Нервный срыв полученный в результате контузии мог в любой момент стремительно перейти в реальное сумасшествие. Пока спасали специальные таблетки. Но все равно по ночам к нему постоянно приходили горящие заживо дети из эвакуационного Тверского конвоя. Неизвестно что за дрянь прилетала на людей с боевых дронов, но горела она лучше любого напалма. Ни сбить, ни затушить этот огонь было невозможно.
Горящие заживо люди кричали уже не о помощи, а просили быстрой смерти. Беглов до сих пор помнит глаза девочки-подростка, которой он выстрелил в лоб. Полные смертной муки и мольбы. Она уже не могла кричать, её связки сгорели начисто. Затем он стрелял и стрелял вновь, только чтобы не слышать рвущие душу крики и не видеть этого адского светопреставления. К утру в его подразделение несколько бойцов сошли с ума, кто-то застрелился, другие кидались в нервных припадках на товарищей, у остальных в душах поселился настоящий ад.
Через несколько дней его ДРГ попалась на пути заблудившаяся команда европейских «миротворцев» — волонтеры, журналисты, блогеры и прочая «свободная» сволочь. Убивали тех небыстро, со вкусом и затейливо. Записали все в подробностях на видео. Потом с помощью трофейной спутниковой техники его связисты распихали эти ролики по всему Интернету, вместе с кадрами о сгоревших русских детях. На следующий день в ЕвроСовете и ООН случилась настоящая истерика. Но плакали не о русских детишках, а о растерзанных «злобными русскими» представителях мирового сообщества. Ролики потом долго и настойчиво удаляли, но первые зерна страха уже были посеяны, как и отблески понимания в какое дерьмо они ввязались. Но расплата была еще впереди.
Глава 6
Море рядом
Двое мужчин в старом застиранном камуфляже неспешно перешли через раскуроченную гусеницами улицу, наскоро отряхнули ботинки от налипшей черной норвежской грязи и задумчиво остановились перед вывеской. Один из них запахнул плотнее куртку и спросил попутчика:
— Вроде нам сюда?
Возле моря в это время года практически постоянно дул пронзительный сырой ветер, потому Есаул придерживал свою любимую папаху рукой. Он еще раз вчитался в вывеску на чужом и не совсем непонятном ему языке. Только слово drikkested вызывало некий смутный внутренний ответ.
Бывалый сержант и техник по автоматическим системам неплохо понимал по-английски, мог перетереть по делу также на немецком, но странные на выговор скандинавские языки зачастую ставили его в тупик.
— Идем. Во всяком случае тут точно наливают.
Командир звена «И» сержант Филин оглянулся на стоящий около входа броневик военной полиции и задумчиво проговорил:
— Надо ли?
— Обязательно! Завтра нас в порт кидают, работы будет, мама не горюй. Мне же выплаченное довольствие жжёт руки так, что мочи нет.
Седовласый сержант только кивнул в ответ своему старому командиру. Сакраментальный совет о том, что деньги можно было послать кому-нибудь, он засунул куда подальше. Не в такие проклятые времена, да и некому. Все они тут оплывшие горем огарки былого.
Внутри скудно освещенного бара было все, что обычно присутствует в подобного рода заведениях. Длинная стойка прямо по центру питейки, позади нее огромное окошко, ведущее в кухню. Оттуда вкусно пахло жареной рыбой и свежими булочками.
Слева от стойки расположилась большая зала со столиками, справа привычные норгам да и остальным европейцам скромные развлечения. Караоке, площадка для танцев и несколько больших бильярдных столов. По обстановке заметно, что рюмочная отнюдь не бедствовала даже во время войны. Порт рядом, да и дорожная развилка регулярно приводит сюда клиентов. Хотя в этот ранний час было занято всего несколько столиков. Ну так еще не время.
— Ту ёль, — громыхнул простуженным басом Есаул и начал неуклюже залезать на высокий стул. В набитой всяческой всячиной разгрузке такое относительно простое действо отнимало некоторое время. Бармен покосился на вооруженных до зубов людей, затем кивнул и потянулся за высокими бокалами. Он даже не спросил какого пива русским наливать.