У здания мэрии возвышался старый памятник. Рыцарь, закованный с головы до ног в доспехи, пронзал копьем дракона. Голова в шлеме, больше похожем на ведро, нависала над чудовищем. Издыхающий дракон, казалось, что-то силится сказать человеку. Очень символично. На мгновение штурмбаннфюреру почудилось, что статуя мифического животного сильно смахивает на потомка Амфиптера из рода Драконов Времени, охраняющих перекрестки миров. Сходство было поразительно. Да и цвет. Не может быть, в этом трудно было ошибиться. Цвет потомков гордого Амфиптера — зеленый. Отто прищурился и широким шагом двинулся к памятнику. Слишком много случайностей имеют свойство складываться в неприятности, перерастающие в срыв программы. Этого он допустить не мог.
Фонари по периметру площади и окна в домах не горели. Светомаскировка соблюдалась строго. За порядком в городе следили полицейские. Городок был слишком мал, чтобы в нем размещать военный гарнизон. Фронт еще не докатился до патриархальной провинции, но уже был не так далеко, как хотелось бы. Майнц не имел никакого стратегического значения. До ближайшей железнодорожной станции было без малого семь километров. Но все равно никому из местных жителей не хотелось, чтобы авиация противника по ошибке приняла их уютный и безопасный городок за важный объект.
Самое крупное войсковое подразделение находилось далеко за городом, в районе старого карьера. Раньше в нем что-то добывали, потом строили. Местные жители считали, что теперь там находится крупный склад то ли артиллерийских боеприпасов, то ли авиабомб.
Из большого мира туда вела проселочная дорога. В самом узком месте между холмами дорога была перегорожена куском железнодорожного рельса с тяжелым противовесом. В полосатой будке возле мощного шлагбаума постоянно находился пост полевой жандармерии.
Курган в карьере, который еще до строительства раскапывали археологи, местные жители называли Могилой, и слава о нем шла очень дурная. О чем думали военные, начав в карьере строительство армейского объекта? Городской голова и местный священник предупреждали их о последствиях. Тогда самоуверенные вояки только посмеялись над местными суевериями. Как видно, зря.
Несколько лет назад в карьере произошел страшный взрыв. По официальной версии, катастрофу спровоцировал просочившийся из-под земли рудничный газ. Взрывная волна посрывала черепицу с крыш и выбила стекла в домах, обращенных окнами в сторону заброшенного карьера. Старый колокол сорвался с креплений и, пробив перекрытия, рухнул вниз, до смерти напугав служку, прибиравшегося в храме. К счастью, никто не пострадал. Подъем многопудового медного исполина отложили до конца войны. Стекольщики были обеспечены работой на несколько дней.
…Древний карьер с курганом в центре и солярными знаками на стенах привлек внимание ведомства Гиммлера с подачи предшественника полковника Неринга. Министерство пропаганды было не прочь обнаружить в этом месте культовый объект германцев и обустроить его как одно из мест национал-социалистического паломничества. Историки в красивой черной форме официально заявили, что «трон Кримхильды», как они назвали найденный в карьере артефакт, был алтарем служения Солнцу или неизвестному доныне богу огня.
Несколько лет работа в карьере велась без перерыва. Ночью копали при свете прожекторов, и синеватое зарево было видно в темноте за несколько километров. Местность охраняли патрули СС. Часовые и патрульные обязаны были постоянно находиться в поле зрения друг у друга; так что снять часового и не обнаружить себя было практически невозможно. Таких беспрецедентных мер безопасности не было даже на фронте. Вместе с солдатами местность патрулировали сторожевые собаки.
Раскопки карьера, точнее кургана, внизу были организованы под патронажем «Аненэрбе», научно-исследовательской организации, напрямую подчиняющейся рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру. Ученые из отдела целевых военных исследований заявили, что здесь можно найти источник для дальнейших разработок оружия победы. Они основывали свои умозаключения в первую очередь на провидческом энтузиазме и личной харизме рейхсфюрера, во вторую — на неких секретных документах, которые никто, кроме высших руководителей рейха, в глаза не видывал. Краус рассказал Отто, что лично видел, как Наставник наносил на старые пергаменты текст чернилами из коры дуба. Вот бы удивились ученые из СС, узнав, откуда дует ветер знаний. Старый пергамент, ставший точкой отсчета научных изысканий, не выдержал бы и поверхностной проверки у специалиста. Но этого и не требовалось. Он сразу был передан в коричневой папке с тисненной золотом свастикой на обложке рейхсфюреру Гиммлеру. Дальнейшая судьба документа была покоиться опломбированным в спецхране, недоступном для простых смертных с высшим образованием. Пришло время недоучек, мнящих себя всезнайками. И кроме того, пергамент «потянул» за собой из пыльных архивов, музеев и библиотек другие свитки и папирусы, но уже настоящие и потому достоверные и вызывающие почтительное доверие. Процесс пошел. Маховик тщательно спланированной операции стремительно набирал обороты.