— Смотри, Федор, нас ждут. — Седой ловко подтормаживал каблуками на песчаной дорожке, стараясь не разгоняться до неуправляемого бега. — Теперь непременно успеем. А в поезде все обсудим. До Москвы путь длинный. Соскучился по Белокаменной? Поберегись! — Седой с легкостью перемахнул вылезший из дорожки узловатый корень. Речной и таежный воздух смешивались слоями и пьянили. Бежать вниз было легко и приятно, и жизнь представлялась волшебным даром, бесконечным и щедрым.
* * *Дробный перестук колес сплетался в ритмические узоры, меняющиеся от подъема к спуску. Синеватая тайга за окном располагала к дреме. Стаканы в подстаканниках незаметно сблизились и назойливо задребезжали друг о друга ложечками. Седой поморщился и подвинул свой стакан к себе.
Канунников курил, пуская дым по стене в сторону окна. Ароматную сизую струйку вытягивало сквозняком наружу.
— Обстановка изменилась очень резко. Если бы ты, Федор, задержался с возвращением еще на неделю, то в Приреченске застал бы уже японцев. С ними было бы сложнее договориться, Федор Исаевич. Пока ты бродил по пескам, пленные чехословаки подняли восстание, местное казачество поддержало, а японцы тотчас пошли на интервенцию. Дни Амурской республики сочтены. Чтобы тебя встретить, пришлось отпрашиваться у Ульянова. Мол, обстановка требует контроля специалистов в военном деле. Придумал себе занятие: Амурский гарнизон инспектировать на предмет боеготовности. Мандат от ВЧК, бронированный вагон. Зампред, как-никак.
— Да видел я эту боеготовность, — обветренное лицо Канунникова передернула брезгливая гримаса. — Юнкера-первогодки разогнали бы всю эту шайку деревянными сабельками.
— Это да, — Седой задумчиво глядел через мутноватое стекло на убегающую назад тайгу. — И разгонят. Колчак разгонит. Я так и доложу Ульянову. Есть факты, и никакая идеология их не опрокинет. Челябинск и Новониколаевск давно в руках повстанцев. Если наш бронепоезд не прорвется, придется нам с тобой, Федор Исаевич, бросить наш вагон и добираться, как Бог даст. Разбудили зверя, да… Ну что, давай ближе к делу?
Федор несколькими глотками допил чай и откинулся на спинку дивана.
— Я строго придерживался намеченного нами маршрута. Мы сделали крюк по степи, вышли к пустыне Гоби восточнее Хух-Хото и пересекли Внутреннюю Монголию. Всякий раз, когда я поворачивал к центру пустыни, сопротивление нашему продвижению возрастало. Начинались песчаные бури, перепады давления валили с ног проводников и вьючных животных. Мне иногда казалось, что песчаные сопки начинали двигаться нам навстречу!
Канунников взял карту, тетрадь и начал выписывать в столбик координаты.
— Я действовал в точном соответствии с секретным отчетом Маннергейма Генеральному штабу — не с тем, официально опубликованным, с Памиром, далай-ламой, горными племенами и этнографией, а настоящим. Здесь, здесь и вот тут я полностью повторил его попытки. Только теперь я представляю всю мощь сопротивления, которое испытал Маннергейм двенадцать лет назад. Нет-нет, его старания дали результат, и это выражается в полном и абсолютном отсутствии результата! Его вытесняли с намеченного маршрута такие силы, что даже железная воля барона была бессильна. Как вы и предполагали, дополнительные попытки дали нам дополнительные азимуты. — Федор понизил голос и сделал длинную паузу, во время которой Седому даже показалось, что разведчик уснул, мечтательно прикрыв глаза, но Федор открыл глаза и обвел на карте кружок. — Получается, что объект находится вот здесь, во Внутренней Монголии. Попытки двигаться к объекту с севера дали неожиданный результат: добраться до него относительно легко можно только со стороны Амура.
Седой весело посмотрел на Канунникова, а затем опять мечтательно уставился в окно.
— Знаешь, Федор, твоим словам есть весьма неожиданное подтверждение. В манускриптах, где есть хотя бы отрывочные сведения о подобных объектах, обязательно встречаются «песок», «вода» и «страж». На Востоке иероглиф «страж» сочетается с иероглифом «чудовище» или «дракон». Амур, он же — Хэйлунцзян, в переводе с китайского — «река черного дракона», все выстраивается одно к одному. Перейди воду, минуй дракона, и шагай в пески.
* * *Федор все утро работал с документами в закрытом хранилище. Разрозненные факты и догадки сложились в стройную теорию, прекрасно подтверждаемую результатами командировки в Гоби. Оставалось оформить все в виде доклада — коротко, емко и значимо, — и сдать в архив разведуправления Генштаба.