Первые 0,5 с ракета летела неуправляемой. За это время боковая составляющая ветра (из-за парусности оперения ракеты) и сила тяжести ракеты выводили ее на линию прицеливания. С этого момента координаты летящей ракеты определялись автоматически, вырабатывались зашифрованные радиокоманды и излучались в направлении ракеты, на которой они принимались, расшифровывались и подавались на рули поворота. Определение координат положения ракеты относительно линии прицеливания производилось с помощью светового пятна от трассера, проецировавшегося по оптической системе прицела на фотокатоды, что вызывало появление электрических импульсов, необходимых для выработки радиокоманд в системе управления ракетой.
Через 25,5 с после схода ракеты система возвращалась в исходное положение и можно было произвести очередные заряжание и пуск.
Дальность стрельбы днем колебалась в пределах от 300 до 3300 м, ночью — от 400 до 600 м. Бронепробиваемость под углом 60° составляла 250 мм.
С разработкой и испытаниями ракетного танка связаны несколько любопытных эпизодов с участием Н. С. Хрущева.
В конце июня 1960 года из Москвы на УВЗ пришло указание срочно отправить еще не завершенный (на машине не была установлена система наведения ракеты) опытный образец истребителя танков на полигон Капустин Яр. 22 июля готовился большой показ военной техники руководству страны во главе с Н. С. Хрущевым. Доклады по каждой машине должны были по регламенту продолжаться не более пяти минут, тексты неоднократно заслушивались, хронометрировались и корректировались. По «объекту 150» докладывал заместитель начальника бронетанкового полигона И. К. Кобраков. Главный конструктор Л. Н. Карцев должен был стоять рядом. Планировалось, что сразу же после выступления Кобракова находившийся внутри машины конструктор О. А. Добисов «выдаст» наружу пусковую установку с макетом ракеты, крылья которой раскроются, и покачает ею вверх и вниз. Что из всего этого вышло, рассказал в своих воспоминаниях Л. Н. Карцев: «Полковник Кобраков сделал доклад, конструктор Добисов «выдал» изнутри танка пусковую установку, крылья ракеты раскрылись и установка стала покачиваться. Все сработало как надо. Но тут Хрущев задал полковнику Кобракову вопрос: «А нельзя сделать так, чтобы крылья раскрывались в полете?» Видя, что докладчик не может на него ответить, я вышел вперед и сказал:
— Нет, Никита Сергеевич, нельзя — не позволяет система управления. Ракета упадет.
— А я говорю — можно!
— А я повторяю — нельзя!
— Вы видели, что сделано у Челомея?
— Нет.
— Конечно, не видели. Если бы и захотели видеть, вам бы все равно не показали.
Тут встал сидевший позади Хрущева конструктор Челомей и сказал: «Покажем, Никита Сергеевич».
Во время этого разговора Кобраков стал незаметно дергать меня сзади за рубашку, давая понять, чтобы я не спорил, но меня уже было не унять. И когда, делая круги рукой, Хрущев сказал: «Внутри танка должен быть барабан с ракетами», я, уже не сдерживаясь, возразил: «Барабан не годится!»
— А я говорю — барабан!
— А я повторяю: барабан тут не годится! Он вытеснит из танка экипаж. И потом, какая разница — барабан или прямоугольная укладка? Важно, чтобы было все автоматизировано.
После этого Хрущев встал со стула, вышел из-под навеса, подошел ко мне, протянул руку и сказал: «Поздравляю», на что я ответил: «Благодарю, Никита Сергеевич».
Я до сих пор не пойму, с чем он меня поздравил, так как разговор шел на высоких тонах с обеих сторон».
14 сентября 1964 года на танковом полигоне состоялся очередной показ военной техники высшему руководству страны. В это время «объект 150» проходил полигонные испытания. Активное участие в отработке системы управления принимал офицер полигона Г. Б. Пастернак. Долгое время он был единственным, кто мог эффективно стрелять танковой ракетой. Во время показа на глазах у Н. С. Хрущева он с ходу тремя ракетами с дистанции 3000 м поразил одну за другой три движущиеся танковые мишени. Хрущев тут же сделал вывод о том, что если танки с такой легкостью поражаются ракетами, то нет смысла и в самих танках!
Видя, что Хрущеву никто не возражает, Л. Н. Карцев сказал: «В бою так не будет. Сейчас стрелял отлично тренированный, в совершенстве знающий весь комплекс инженер. А танки по-прежнему необходимы».