С ними, а не с нами.
– Больше вам нечего добавить?
– А вам этого мало?
– Что за еврейская манера отвечать вопросом на вопрос!
Владыка рассмеялся.
– Знаете, я частенько ловлю очень многих именно на этой манере. Злюсь, разумеется. Но сейчас вдруг подумал, а может мы все скрытые иудеи? Пишет же этот фанатик Кузнецов, что все служащие византийской государственной модели евреи в душе. Независимо от происхождения.
– Ваши парадоксы бывают интересны, но в последнее время вам все чаще отказывает чувство меры.
– Так время такое. Конец эпохи Рыб, начало Эры Водолея. Все идет в обратном порядке. Империи рушатся. Православные становятся гностиками и арианцами, арианцы язычниками.
– А язычники?
– Неоязычниками, технократическими и, я бы сказал, биологизированными. Язычниками, отбросившими большую часть архаичных обрядов и мифов.
– Ладно. Это интересно, но мы отвлеклись. Ваши предложения.
– Я их уже сказал.
– Не боитесь быть таким цинично откровенным?
– Да за это меня и ценили всегда. И вы, кстати, тоже. В вашей гнилой системе должны быть люди, умеющие видеть и говорить правду.
– В вашей? Я не ослышался?
Епископ тонко улыбнулся.
– В вашей, генерал, в вашей. Еще вопросы есть?
– Нет. Вы свободны.
Епископ встал и, повернувшись к вельможе, перекрестил его.
– Благословляю тебя, сын мой. Да пребудет мир в твоей душе.
И повернувшись, с достоинством покинул кабинет.
Берега Кипра уже показались на горизонте в утренней морской дымке.
Патрик и Кузнецов стояли на маленькой прогулочной палубе.
– Знаешь, дружище, на какой мысли я сейчас себя поймал? – спросил Кузнецов.
– Не представляю.
– Я подумал, что стал по отношению к тебе таким же, как Виталий и Алексей по отношению ко мне. Не задаю вопросов, полон оптимизма и энтузиазма. И доверия шефу.
– Святослав, я для тебя не шеф, а скорее нечто среднее между адъютантом, начальником охраны и офицером связи. В иерархии Белого Интернационала ты займешь место гораздо выше меня.
– Иди ты? – иронично ухмыльнулся Кузнецов.
– Не прикалывай, Михалыч. Я не шучу.
– Тогда доложите наши планы, адъютант. И чтобы точно, быстро, исчерпывающе. А то генерал может рассердиться.
Патрик рассмеялся.
– До чего же ты оригинальный мужик, Михалыч!
– До чего же ты похож на русского, Петя-Патрик.
– Стараемся. Впрочем, ладно. Что тебя волнует, я же вижу, ты не с проста задал начал этот разговор.
– Нет, начал я его без задней мысли. Но теперь понял, что это не так. Подсознательно меня гложет одна проблема.
– Какая?
– Я никогда не кидал людей, с которыми был в одном проекте. Мне сдается, что мы поедем еще дальше. Вопросов не задаю. Но Мыльникову наши дальнейшие путешествия совершенно не нужны. Его участие в проекте закончилось. Рассчитайтесь с ним. Выполните все свои обещания, Патрик.
Я на этом настаиваю.
– Нет проблем, но предстоит работа с рукописями. Нам нужно участие княжны. Как рассчитаться с Мыльниковым и просить остаться с нами княжну?
– Это их личное дело. А вот, кстати, и сам герой нашего разговора.
На палубу с решительным выражением лица вышел Мыльников. Бросил взгляд по сторонам, и, увидев, Патрика и Кузнецова, направился к ним.
Он не успел дойти до того места, где они стояли, как на палубе появилась Тамара. Она устремилась вслед за Семеном. Если бы не грациозность и совершенно неподражаемая пластика ее движений, можно было бы сказать, что она мчалась за ним вприпрыжку.
Было ясно, назревает семейная сцена в присутствии третьих лиц.
– Патрик, – решительно начал Мыльников.
– Погоди, Сеня, – прервала его слегка покрасневшая от быстрого движения Тамара.
– Нет, не погоди! Мне это надоело.
– Семен, не надо скандалов, – сказал Кузнецов. – Я точно знаю, что ты хочешь сказать. И вот мой ответ на твои справедливые претензии.
Мыльников напряженно слушал.
– Расчет с тобой будет произведен на Кипре. Пять миллионов долларов и американский паспорт. Так, Патрик?
– Так.
– Когда это будет сделано? – спросил Кузнецов.
– В течение трех дней.
Мыльников заметно остыл. Но вдруг задумался.
– Интересно получается. Вы дадите мне деньги и паспорт и вышвыриваете меня, как котенка. Я по-английски, извините, как конь по телефону. Да и вообще.
– Семен, мы давали обещания учить тебя английскому, покупать тебе дом, нанимать финансового управляющего, адвоката? Нет? Вот и чудненько. А если ты скажешь, что это не по-людски, то я тебе отвечу так. Ты хотел стать гражданином США с пятью миллионами долларов в кармане? Ты им стал. И изволь вести себя как американец. Где каждый за себя.
Если бы ты был в нашей игре, мы бы продолжали заботиться о тебе, как о своем сотруднике. Но ты наемник, как ты сам многократно говорил. Наемник, а не соратник. Так что получи расчет и покинь территорию фирмы.
Но я понимаю твои сомнения. И, кроме того, нас все же многое связывает. Не столько меня с тобой. Сколько моих соратников, душевный комфорт которых я ценю. Поэтому советую и предлагаю тебе следующее.
Пока мы здесь, можешь рассчитывать на мою помощь. Я помогу тебе открыть здесь в банке счет и купить дом. Здесь многие говорят по-русски, и поэтому тебе будет достаточно просто. Затем, постепенно научишься английскому. Но лучше все же жить здесь как гражданину США с миллионами в кармане.
В Штаты тебе лучше пока не соваться. Освойся в качестве западного человека здесь.
– А Тамара?
– Тамару мы просим нас пока не оставлять. Нам нужна будет ее помощь при работе с библиотекой и для выработки решения как ее использовать в дальнейшем. С ней мы рассчитаемся немного позднее.
Ты согласна, княжна?
– Да, – после некоторого колебания ответила Тамара.
– Но я же пошел на все это ради тебя! Чтобы жить с тобой! Чтобы ты была моей женой! И ты обещала!
– Господин Мыльников, – сказал Патрик с некоторой холодностью, – разве мы вам гарантировали сохранение ваших отношений с княжной Полоцкой? И потом, становитесь американцем. У нас женщин не принуждают к принятию решений под давлением.
– Сеня, – сказал Кузнецов, – не надо строить из себя жертву. Пять миллионов баксов, американское гражданство, дом на Кипре, это что жертва?
– Да я бы эти миллионы и этот дом в аппарате МВД заработал бы года за четыре безо всякого риска и приключений на свою задницу!
– Сеня, это при Орлове за четыре, а при Галлиеве лет за десять. Так что до пенсии не заработал бы, – сказала Тамара.
– Значит ты с ними, ты меня предаешь!
– Нет, Семен, нет. Покупай дом, живи здесь. Отдохни. Я приеду к тебе через… Когда я освобожусь, Патрик?
– Месяца через полтора.
– Вот, через полтора месяца мы поженимся. И переедем в Штаты. Я владею языком. Мы там сможем освоиться довольно легко. И потом, я не прерву отношений с организацией, представляемой Патриком, и у меня будет некая поддержка. Так, Патрик?
– Так, княжна, именно так.
– А тебе Семен, говорю при всех. Я от своих обещаний не отказываюсь. Князь или колдун, нарушающий слово, теряет свою силу. Понял? Я дала тебе слово. И я его сдержу. Я приеду к тебе и стану твоей женой. Но так же при всех я обещаю, если ты будешь по отношению ко мне таким же, как в последние месяцы, будешь моим рыцарем и поклонником, я тебя никогда не брошу. В противном случае, я справедливо буду считать себя свободной.
Но, учти, я тебя при этом не обманываю. Я тебе обо всем этом говорила сто раз.
– Рыцарь, поклонник. Слова-то какие. Ладно, убедили, искатели приключений. Но уж если у нас такие „разговоры за жизнь“, скажу прямо, вы уж не обижайтесь. Вроде все, что хотел, я получил, или получу. Но вот нет в душе удовлетворения. Нет. Как будто меня обманули. Хотя я понимаю, никто меня не обманул.