Любопытно, что Миро так расположил его к себе. Учитель Кэли добрый человек, но, судя по доходившим до меня слухам, ещё в молодости изводил учеников своим занудством и придирками.
Я вернулся к родителям.
- Миро прошёл Обретение?
- Нет, - сухо ответил отец.
- Но вы хотя бы знаете, запечатлён ли он, и на какой образ?
- Я не буду об этом говорить.
Обиделся? Может быть парню суждено оставаться просто человеком? Ничего постыдного в этом нет, но Сейно Тэка мог решить, что это намёк на то, что он в своё время осмелился взять жену не из благородной павийской семьи, а из йортунов, дружественных нам, но диковатых соседей, не знавших Великого единения. Утверждают, правда, что колдуны они все отъявленные.
Или у него есть другие, более серьёзные причины молчать? Во всяком случае, если Архивариус уже говорил с Тэка, то явно одобрил его запирательство или, во всяком случае, не воспретил.
Считается, что в браках, нарушающих чистоту крови, люди с двойной натурой не родятся. Но я-то не только знаю, что это не так, но и вижу, почему. Моя владычица уделила мне толику своей власти над водами, а значит и над кровью, текущей в жилах. Обычно про кровь, вернее, про наследие предков, говорят как про единый поток. Но я смотрю на Сейно и вижу множество переплетающихся нитей разного цвета - бордовых, земляных, цвета листьев лавра. У его жены цвета свои - бежевые, травяные, цвета первых весенних цветков. Мысленно я отделяю часть нитей Сейно и часть нитей Ктиссы, и переплетаю их, пытаясь представить себе пучок нитей их сына. Ещё один вариант. И ещё. Вот что-то подобное мне и придётся искать. Но и неплохо бы иметь и другие приметы.
- У сына могли оказаться при себе какие-то вещи, памятные для вашей семьи?
- Да, - отвечает Ктисса. Сегодня эта молчаливая женщина гораздо приветливее, чем её муж. - В тот день он забрал у ювелира из починки моё украшение, и так мне и не отдал.
- Как он выглядит?
- Я могу нарисовать. Медный кулон в виде солнца с лучами.
Я кладу листок папира в поясной мешочек и благодарю её. Меня провожают до калитки и выпускают - с облегчением или всё-таки с надеждой?
Значит, волки... Оборотни не вызывают у меня того недоверия и страха, которые испытывают большинство людей, не имеющих звериного образа. Может быть дело в том, что владычица позволяет мне возвращать любому оборотню облик человека - и наоборот. Поэтому они сравнительно безопасны для меня, тем более, что теперь я легко чувствую в каждом его второй образ. Вот и теперь, разговаривая с Сейно, я видел человека, но при желании мог разглядеть и гигантского коршуна - во всех деталях, до мельчайшего пёрышка на крыле.
Унаследовал ли Миро свой образ от отца? Это весьма вероятно, однако вовсе не обязательно. Слишком многое зависит от момента Запечатления. Первым сильным впечатлением ребёнка может стать волк или бык. А может – говорун-жако или белый медведь. В последнем случае бывает и так, что человек за всю свою жизнь не встретит снова диковинного зверя. И не переживёт Обретения, которое окончательно даст ему свойства и способности второй натуры.
Момент Обретения оборотня-волка я однажды случайно застал. Восьмилетний сын знакомой мне семьи застыл у клетки с двумя пойманными волками, на которых собирались притравливать собак. Через мгновенье рядом с клеткой уже не было мальчика - был волчонок. Но, ещё человеком, он успел отпереть дверцу клетки и сейчас входил туда. Домашние застыли в ужасе, однако звери не тронули щенка. Он вышел вместе со взрослыми волками, и, незаметно проскользнув задворками, вывел их за ворота города. Стражники расступились. А охотники в тот день не выходили на промысел. В момент Обретения ребёнок, как правило, удивительно силён, но неопытность обычно делает его беззащитным. Полагается беречь его в такую минуту и не проявлять излишнего любопытства - или и этот неписанный закон уже нарушен?
К вечеру новорожденный волк вернулся задворками уже в человеческом облике, исцарапанный, но светящийся достигнутой им полнотой жизни. Его родные успели связать меня самой сильной из доступных им клятв, чтобы я никому не сказал об увиденном. Им не было известно, что я давно чувствую вторую натуру многих горожан. Знать чужие тайны и старательно молчать о них - совсем не так занятно, как кажется. Особенно если эти тайны многим нужны, и ты опасаешься, что их постараются любой ценой выпытать у тебя в неизбежную минуту слабости. Конечно, я знаю всё же меньше, чем Архивариус. Я не вижу второй натуры запечатлённых на неживые предметы. Мне случалось встречать людей-камни, чья кожа в бою приобретает невероятную твёрдость, но моя владычица не позволяет разглядеть их образ. В камни они, конечно, не превращаются, но именно Запечатление образа камня когда-то придало им неуязвимость. Говорят, что в иные времена жили люди воздуха, способные услышать всё, о чем говорится в городе и люди воды, которые могли обойти или разрушить любые преграды... Во всех этих случаях Запечатление должно случиться почти сразу после рождения, пока ребёнок ещё не привык к человеческой форме.
В сущности, вторая натура - лишь крайнее проявление обычной, общей всем людям природы. Собственно, так все и становятся тем, что мы есть. Мальчик подражает отцу или учителю. Девочка - матери или старшей сестре. Наш король старательно изображает Настоящего Короля... но не надо о грустном.
При этом оборотней обвиняют в жестокости и дикости, а людей, запечатлённых на те предметы, которые считаются неживыми - в бесчувствии и холодности. Как я был взбешён, когда первый раз прочёл это в старинном трактате. Бесчувственность и холодность. Они были бы необходимы мне и после гибели отца, и после того, как от меня отреклась возлюбленная. И куда запропастились эти свойства?
Часть нашей натуры слишком далека от человеческой формы, оттого мы плохо понимаем других людей, да, пожалуй, и себя. Вот и вся истина. Поэтому такие, как я, поздно взрослеют. Я, впрочем, с детства привык заменять недостающую житейскую мудрость мудростью книжной. Но часто мне представляется, что этот мир с самого начала хотел появления человека, и всё, что мы запечатлеваем, так или иначе дружественно к нему. Светила. Камни. Воздух. Вода.
Итак, волки... Мальчик, Обретение которого я видел, так и остался единственным человеком-волком в своей семье. Поэтому-то его родные и не были готовы к тому, что случилось. А тут целых пять, и по крайней мере трое - матёрые. Пусть даже кто-то из них - провинциальный родственник. Всё равно, семьи, где образ волка могут принимать не менее четверых, можно пересчитать по пальцам одной руки. Даури, Крэвы и Кори. Но люди с иной второй природой там, полагаю, редкость, и, несмотря на обилие людей-волков, семьи эти довольно захудалые. Борьба за серьёзную власть, игра с крупными ставками - не для их родов. Я скорее полагал бы, что их кто-то нанял.
Ещё одна мысль пришла мне в голову, и я похолодел. Шептались, что Кори были адептами культа Зеркала. Культ сулил детям приверженцев почти гарантированное Запечатление на могущественный образ. В желании захудалого рода поправить таким образом свои дела не было бы ничего особенного. Но на наших землях магия сама по себе не всегда надёжна, и культ требовал человеческих жертв. Причём убить на жертвеннике в новолуние полагалось именно человека, у которого, несмотря на благородную кровь, не было двойной натуры. Не похищен ли Миро в этих целях? Говорили, что несколько бастардов в своё время пропали именно из-за жертвоприношений. Так в чём же беда мальчика - в отсутствие двойной натуры или в том, что она слишком сильна, и он опасен для наших властолюбцев?