— Кто же вам так декрет разъяснил? — еще больше нахмурился секретарь.
— Председатель наш, Тихон Бакин, — ответил Иван.
— Он читал вам декрет о налоге?
— В том-то и дело, что нет. Не читал и в руки газету никому не дал. Потому мы и пришли в город. Мужики послали, чтобы ту газету с декретом нашли.
— Та-ак… — протянул Полозов. — А уполномоченный был?
— Был. Из волости — Птицын какой-то.
Колька добавил:
— Какой же это уполномоченный! Всю ночь с кулаками самогон хлестал. Свалится под стол, его водой отольют и опять поят.
Иван дернул за полу Кольку.
— Чего дергаешь? Разве не правда? Он же велел кулакам налог снизить как старательным, — продолжал он горячо и вдруг осекся, взглянув на суровое, даже злое лицо секретаря.
— Чего ж остановился? Говори, чего еще вытворял этот уполномоченный, — требовательно глядя на Кольку, сказал Полозов.
— Все, — совсем растерялся Колька.
— Мерзавец! — резко бросил Полозов. — Как был левым эсером, так и остался. А вы, ребята, не тушуйтесь, рассказывайте все, что у вас делается. Как бандиты себя ведут? В селе бывают?
— В селе вроде бы не показываются. В лесу сидят, — ответил Иван. — Говорят, разбегаются бандиты от Русайкина. Как узнали про декрет о продналоге, так и потянулись по домам.
— Это очень, очень интересно! — Полозов даже подался к ним всем телом. — Как про новый налог узнали, так и разбегаться стали?
— Слыхать, разбегаются.
Говорили долго. Всем интересовался Полозов: что в селе делается, о чем мужики толкуют, как сев идет, кто сколько сеет.
Много ходило всяких страшных слухов о большевиках, о Чека. А вот самый главный из большевиков, Полозов, попросту разговаривает с ними, сельскими мальчишками, во все вникает, всем интересуется.
Неожиданно Полозов спросил:
— Это у вас, в Крутогорке, кулаки комсомольца в прорубь бросили?
«Откуда он узнал?» — мелькнуло в голове у Ивана.
А Колька неуверенно спросил:
— А что это — комсомолец?
— Ты не знаешь, что такое комсомол? — удивился Полозов.
— Нет, — признался Колька. — А под лед вон его сунули, — мотнул он головой на Ивана. — Только Иван никакой не комсомол.
— Тебя? — перевел Полозов глаза на Ивана и, когда тот утвердительно кивнул головой, спросил: — За что же они тебя?
— Наверное, за хлеб, — покраснев от смущения, ответил Иван. — Я Стрельцову сказал, у кого хлеб спрятан. Ну, а они потом…
— Понятно, — опять посуровел Полозов. — А мы прошли мимо этого акта кулацкого террора. Очень плохо! Забыли мы про ваш глухой угол. Надо исправлять положение. — Лицо Полозова осветилось доброй улыбкой. — А вы вон орлы какие! Только никуда не годится, что о комсомоле даже не знаете. Ну ладно, все поправимо. Что можно из материалов о налоге, дадим вам, а днями постараемся прислать дельного человека, чтобы растолковал мужикам все как надо.
— Нам бы Стрельцова найти, — сказал Иван.
— Очень мужики хотят, чтобы Стрельцов приехал, — подхватил Колька. — Верят ему.
— Откуда они Стрельцова знают?
— С продотрядом он у нас был, — пояснил Иван.
— Вон как! У мужиков хлеб отбирал, а теперь они по нем соскучились, — улыбнулся Полозов.
— Так он же по-справедливому, — загорячился Колька, — у кого много — брал, а бедняков не обижал.
— Стрельцов дельный парень, — серьезно сказал Полозов. — Горячий немного, но это не порок. Только, наверное, нет его в городе: по уезду мотается, декрет о продналоге разъясняет. — Полозов покрутил ручку телефона и снял трубку. — Дайте упродком… Упродком? Полозов говорит. Кто у телефона?.. Дежурный. А еще кто есть?.. Никого. Тогда зайди сейчас ко мне. — Полозов положил трубку и обратился к ребятам: — Комсомольскую ячейку вам надо организовать обязательно. Комсомол, Коммунистический Союз Молодежи, — главная опора партии, ее помощник во всех больших делах. Время подходит сейчас нелегкое. Отменили продразверстку, вводим свободную торговлю. Только надо так сделать, чтобы облегчение от этого получил не кулак, а трудовой крестьянин. Ленин на партийном съезде говорил, что тяжело мужику, измучился мужик и Советская власть вынуждена сделать ему огромную уступку. Налог теперь будет вдвое меньше разверстки. Надо, чтобы основная тяжесть его легла на кулаков.
— Трудно это: хозяйничают кулаки в селе как хотят, — неожиданно для себя прервал секретаря Иван. — Из-за бандитов многие мужики опасаются против кулаков идти.