Пришлось рассказать о продотряде, о Стрельцове, о Яшке Захаркине. Слушали Ивана внимательно, с серьезными лицами.
— А когда декрет о продналоге вышел, Тихон Бакин его спрятал от людей: думал, так обойдется, — закончил Иван, — а мы с Колькой Говорковым в город пошли, за декретом. С самим Полозовым говорили. Он обещал к нам опять Стрельцова прислать.
— Слышал, слышал о вашем походе. Молодцы ребята, настойчивые, — похвалил Сергунов и, обведя всех глазами, вдруг сказал: — А знаете, товарищи дорогие, ведь революции-то здесь еще не было. Делать революцию надо…
Так появился в Крутогорке первый коммунист — Саня Сергунов. Многое вместе с ним пережил Иван, пока не погиб Саня от рук кулаков…
Через два дня Михаил уезжал. Перед отъездом он вынул из кармана маленький, блестящий никелем револьвер и протянул его Ивану:
— Возьми. Пригодится.
Иван не верил глазам. От счастья сердце застучало быстро-быстро. Настоящий револьвер. Не кто-нибудь, а брат Михаил протянул ему боевое оружие. Михаил, который был для него примером честности и бесстрашия, этим подарком признал его равным себе бойцом революции. Кроме того… кроме того, Иван был еще всего только мальчишкой, а какого мальчишку не приведет в трепет такой подарок.
Но Мария Федоровна по-иному отнеслась к этому — в ней опять заговорила мать, боящаяся за сына.
— Миша, зачем ты? — Она даже попыталась перехватить револьвер, но Иван уже намертво вцепился в него. — Зачем ты! — повторила она. — И без того едва жив остался.
— Ничего, мама, — мягко, но настойчиво произнес Михаил. — Иван уже не маленький, он понимает, что это не игрушка. А здесь он ему нужен больше, чем нам на мирном положении. — И обратился к Ивану: — Смотри! Пистолет дамский, — «бульдог» называется. От белого офицера мне в наследство достался. Шуму от него много, но и убить при случае может. Все-таки огнестрельное оружие, а оружием зря не балуются. Запомни это…
СТРЕЛЬЦОВ
Это верно, «бульдог» — не грозное оружие: грому от выстрела много, а свинцовая пуля плющится и едва вдавливается в бревно шагах в десяти. Одна щечка на рукоятке пистолета лопнула и развалилась. Пришлось вырезать новую из дерева. И все-таки это револьвер, и как-то спокойнее, когда он в кармане, когда можно тронуть его шершавую ручку.
Только самым близким друзьям — Кольке, Феде и Степану — показал Иван подарок брата. И все же в селе узнали, что Иван теперь вооружен. Наверное, Колька не выдержал — разболтал. Но Иван не был на него в претензии: пускай тот же Яшка Захаркин знает, что Иван ходит не с пустыми руками и нападать на него небезопасно.
Брат уехал рано утром на попутной подводе до волостного села. Вместе с ним уехал и Сергунов.
— Денька за три-четыре обернусь, — объяснил он Ивану. — Побываю в волости, в уезде, встану на партийный учет, тогда и повоюем.
— А ты большевик? — удивился Иван. — Как Стрельцов?
— Кем же мне быть — эсером, что ли? — усмехнулся Сергунов. — Мне Макей десять лет сознание в башку вколачивал. Вполне убедил, что, пока всех макеев наизнанку не вывернем, по-человечески жить не будем. А такое сделать только большевикам по силам.
Они уехали, а Стрельцов приехал. Приехал он через два дня, к вечеру. К Ивану прибежал всеведущий Колька.
— Стрельцов приехал, — торопливо сообщил он.
— Когда? — оживился Иван.
— Только-только. Пойдем в сельсовет. Он велел тебя покликать…
Стрельцов встретил Ивана по-дружески. Он даже поднялся ему навстречу и протянул руку:
— Здравствуй, Бойцов. Посиди, сейчас поговорим, только вот с председателем закончим. — Он кивнул в сторону Тихона Бакина.
Тихон, насупившись, сидел за столом. Он недовольно глядел на пришедших. Наверное, разговор шел такой, что свидетели его совсем не устраивали, и он мрачно пробормотал:
— Подождали бы там, на крылечке.
— А почему? — спросил его Стрельцов. — У нас с тобой секретов нет, пускай сидят. Так вот, Бакин, надо, чтобы сейчас, весной, каждый знал, сколько ему придется вносить налога.
— Так мы уже составили разверстку, — заторопился Тихон. — Хоть сейчас…
— Знаю, — остановил его Стрельцов. — А на сходе утвердили?
— Да, дорогой товарищ, на сходе опять свара начнется. У нас знаешь какой мужик? Сладу с ним нет…
— Хороший у вас мужик! — опять перебил его Стрельцов. — Правильный мужик — не хочет под кулацкую дудку плясать.
— Вот опять про то ж! — сокрушенно развел руками Тихон. — Какие же у нас кулаки? Справные, стало быть, старательные хозяева есть. Им по декрету снисхождение положено.