— Нет. Только программу и устав сегодня ночью прочитали.
— Ну и как? Согласны?
— Конечно, согласны.
— Тогда считайте себя комсомольцами. Вы на деле показали себя помощниками партии. Спасибо вам, ребята. Оформить ячейку я немедля поручу укомолу, а вы сегодня же заявления напишите…
Стрельцов, увидев Полозова, попытался подняться на ноги, но секретарь его остановил:
— Лежи, лежи, Митя! Пострадал, говоришь?
— Да я уже в полном порядке. Только зубов жалко.
— Новые вставим. Так, выходит, неспокойное здесь место?
— Бандиты нахальничают, а мужики здесь хорошие. Правильные мужики.
— Кончать будем с бандитами. Такой Русайкин последний в уезде остался. Кончим, — решительно заявил Полозов. — Отряд ЧОНа прибыл. Чекисты должны сейчас подъехать. К вечеру каввзвод подойдет. Прочешем лес и всех блох выловим.
— До вечера Русайкина предупредят, и они смоются, — вмешался Федя.
— Предупредят? — сразу насторожился Полозов. — Есть кому?
— Как не быть! Яшка Захаркин с ними связь поддерживает, — объяснил Федя.
— Постой! — вдруг вспомнил Иван. — Ведь и вчера, как приехал Стрельцов, Яшка на коне в лес метнулся. Степан же сам видел, когда стадо гнал. Значит, бандиты не случайно явились ночью.
— Случайно, друг, ничего не бывает, — усмехнулся Полозов. — И такую случайность мы предусмотрели. Ну как, Митя, здесь полежишь еще или перенесем тебя в сельсовет?
— Нет, нет, я сам! Еще не хватало меня по селу на руках нести! — запротестовал Стрельцов. Собрав силы, он встал, переступил ногами. — Ноги двигаются, доберусь своим ходом.
— Ну, тогда пошли помалу, — сказал Полозов и крепко взял Стрельцова под руку…
…Теперь у сельского Совета, преодолев опасения, собралось чуть ли не все село.
Машин прибавилось: приехали чекисты тоже на старом, пыхтящем, стреляющем дымом грузовичке.
На крыльце стоял Сергунов. Полозов крепко пожал ему руку.
— Здравствуй, Сергунов! Хорошо, что подоспел. Ты здесь очень нужен.
— Чекисты из города с собой прихватили, вот быстро и обернулся, — объяснил Сергунов, здороваясь с подошедшими.
В сельсовете на лавке сидел не кто иной, как Яшка Захаркин.
— Задержали на выезде из села, — доложил Полозову командир чоновцев Колокольцев. — Говорит, в поле ехал, но что-то тут не так.
— Правильно задержали. На сегодня придется всему селу дома посидеть. Ничего не поделаешь, товарищ.
Это Яшку-то Полозов товарищем назвал! Иван готов был в горло ему вцепиться. Какое там поле — к бандитам погнал Яшка, чтобы предупредить. А Полозов словно почувствовал состояние Ивана и спросил, обращаясь к нему:
— Знаешь его?
— Как не знать! — воскликнул Иван. — Это и есть Яшка Захаркин. И ни в какое поле он не ехал, а полетел бандитов предупредить, что вы приехали.
— А ты откуда знаешь? — Заплывшие Яшкины глаза расширились, как тогда у проруби, и сверкнули злым огнем. — Ты видел меня?
— Как ты меня сердечником по башке бил, я видел, — обозлился Иван. — Знаю, что потом у бандитов прятался. И как грозил мне, тоже помню. А как ты вчера в лес к бандитам гонял, другие видели.
— Оказывается, как раз кого нужно вовремя захватили. Теперь уж вы, товарищ Пазухин, со своими чекистами им займитесь, — обратился Полозов к высокому человеку в кожаной фуражке с красной звездой.
— Займемся, — кивнул головой Пазухин.
— А чего же я не вижу местной власти — председателя сельсовета? — оглядываясь вокруг, спросил Полозов.
— Отыскать не удалось, — ответил Колокольцев. — Посылал за ним домой — нет. Жена говорит: еще вчера в город уехал.
— Силен мужик! — рассмеялся Стрельцов. — Узнаю Тихона Бакина.
Дверь отворилась. Через порог смело шагнул рябой бандит, из тех, что захватили мужики. За ним, съежившись, робко проскользнул рыжий парень. Сопровождали их два чекиста с наганами и Говорок с бандитским обрезом.
— Вот в целости уберегли до вашего приезда, — торжественно сообщил Говорок. — Теперь вам передаем. Разберитесь по справедливости.
— Ну, что скажете, вояки? — обратился к бандитам Полозов.
— Чего нам говорить? — нагло усмехнулся бандит. — Теперь ваш разговор. Хотите — байки разводите, хотите — без разговору налево, в расход.
— Спешить не будем. В расход пустить никогда не поздно, — спокойно сказал чекист Пазухин. — Из мужиков будешь?