— Погоди, погоди, — удивился Колокольцев. — Ты же, кажется, председателем сельсовета был?
— Точно, был. Только не угодил Советской власти, — степенно ответил Тихон. — Может, богу угожу.
— Мы не хотим, чтобы храм божий подвергался осквернению обыском, а потому сами жертвуем в помощь голодающим: крест серебряный золоченый, дарохранительница золотая и оклад иконы покрова божьей матери золотой с каменьями. — Называя предметы, Евлампий раскладывал их на столе перед Колокольцевым. — Мы понимаем, какое бедствие обрушилось на землю русскую, и готовы отдать все, чтобы спасти от голодной смерти братьев наших, православных христиан.
Колокольцев поморщился от поповской проповеди, но только спросил:
— Больше никаких ценностей в церкви не осталось?
— Все здесь. Церковный староста может подтвердить это.
— Да, да, истинно так, — закивал головой Тихон.
— Хорошо. Мы вам верим, гражданин Боголепский, — сказал Колокольцев, — и благодарим за сознательность.
— Вы все же нам расписочку дайте, — вмешался Тихон. — Надежнее будет.
— Получите форменный документ, — не глянув на него, ответил Колокольцев и принялся составлять акт.
Когда священник и Бакин ушли, Сергунов спросил:
— Не думаешь, Колокольцев, что они мелочью откупились?
— Не думаю. Надо верить, если люди сами пришли.
— Испугались. Знали: сами не принесут — мы к ним придем.
— Ну что ж, и то хорошо, что силу нашу чувствуют.
НАВЕТЫ
Зачастили гости в Крутогорку. И всё важные гости.
Первым явился не кто иной, как тот самый Птицын, что приезжал ранней весной разъяснять декрет о новом налоге. И так разъяснил, что взбулгачил все село.
Иван, Сергунов и Тимофей Говорок мудровали над месячным отчетом кооперативной лавки. Теперь все чаще удавалось получать кое-какой товар для лавки; чаще по селу разносились вести: «в лавку деготь привезли», «мануфактуру получили», «соль привезли» — это продолжало оставаться самым радостным событием. Хорошо заправлял делами Тимофей, а вот подсчеты да отчеты были ему не по силам. Тут уж на помощь приходили Сергунов с Иваном.
И на этот раз они втроем сводили счета по лавке: что поступило, что продано, что получено в обмен за товары. Тут и вошел в сельсовет Птицын.
Прищурившись после яркого света, он строго спросил:
— Кто здесь председатель сельсовета?
— Я, — ответил Сергунов.
— Птицын, инструктор потребкооперации, — назвался пришедший. — Вот мой мандат.
— Очень хорошо! — читая бумажку, произнес Сергунов. — Как раз ко времени. Поможете нам со всеми делами разобраться. Главное — отчетность наладить.
Сергунов не встречал раньше этого человека, а Иван и Говорок сразу вспомнили его первый приезд, вспомнили, как он пел под кулацкую дудку, а потом всю ночь пьянствовал у Захаркиных.
— Очень рады вас видеть, товарищ Птицын, — повторил Сергунов, возвращая мандат.
— Не уверен, что принесу вам радость, гражданин Сергунов, — пренебрежительно фыркнул через реденькие усы Птицын.
— Что так? — насторожился Сергунов.
— Задача моя не отчеты за вас составлять, а разобраться во всех безобразиях в вашем — да-да, лично в вашем — самоуправстве, гражданин Сергунов.
— В каком самоуправстве? — даже немного растерялся Сергунов.
— У нас есть сигналы. Да-да, вполне обоснованные сигналы о том, что вы вмешиваетесь в дела, вам не подведомственные, и допускаете при этом грубое самоуправство.
— Интересное дело, — протянул Сергунов. — Вы член партии?
— В данном случае это не имеет значения, — отрезал Птицын.
— Эсер он! — не выдержал Иван. — Тот самый, что весной приезжал!
— Вон что!
Сергунов сердито насупился, а Птицын так и подпрыгнул, будто его змея ужалила.
— Я приехал не для обсуждения моих политических взглядов, а с проверкой. Если хотите, с ревизией. Надеюсь, вам понятно?
— Что же вы будете проверять? — спросил Сергунов.
— Прежде всего я хочу знать, на каком основании сельский Совет вмешивается в дела потребительской кооперации. Кооперация — самостоятельная организация, автономная, так сказать, организация крестьян. И мы не позволим…
— Вот что, гражданин Птицын, — прервал его совсем, казалось, спокойным голосом Сергунов, но Иван видел, как напряглись у Сани желваки на скулах, а рука привычным движением легла на кобуру, — не отдадим мы вам кооперацию, не рассчитывайте — сами будем управляться.