Бооожееее…
Племяшка, умудрившаяся, несмотря на свою привлекательную внешность, до двадцати пяти лет в девках проходить, должна получить первый опыт именно с таким. Раскованным, сексуальным, порочным.
Конечно, он ее обманет, но это неизбежно.
Он, может, и напрягаться не будет…
А, может, со мной было временное помрачение…
— Натик, ты, главное, не очаровывайся сразу. — Это все, что я смогла тогда выдавить из себя тогда, в кафе.
А Натик, неожиданно посерьезнев и как-то мудро и спокойно улыбнувшись, ответила:
— Вер, мне двадцать пять. Я не очаровываюсь. Просто… Просто он такой… Пусть он будет, я решила.
И я промолчала.
Пусть.
И тем вечером не взяла трубку с незнакомого номера. Сидела, смотрела сериал, по инерции проверяла тетради. Поглядывала на светящуюся уже пятнадцатым звонком трубку. На смс.
И выдыхала. Меееедленно.
И вот теперь, слушая восторженный голосок Натика по телефону, мне ужасно хочется ей все рассказать. Потому что, судя по тону, племяшка не вынесла испытания брутальностью инспектора и влюбилась.
Но вот теперь не расскажешь.
Потому что сразу море вопросов неудобных.
На которые я и ответить толком не смогу. Все воспримется, как предательство.
Черт!
Вера! Ну как можно так вляпаться? Как?
— Мы с ним вечером идем в кино! А потом…
Голос племяшки предвкушающе затихает, и меня продирает волнением пополам с … ревностью? Да?
— Племяш… Может, ты слишком торопишься? — осторожно, тоном умудренной опытом женщины спрашиваю я.
— Тетка! Отвали! Он мне нравится! Он будет моим первым! Я дурой буду, если откажусь! К тому же, я ему сказала, что у меня никого не было! Видела бы ты его глаза!
Я на миг представляю себе ошалевшие глаза дяди Митрошкиной и киваю. Да уж, удивился наверняка мужчина.
— И он после этого вообще такой ласковый стал, такой, знаешь… Если до этого напирал, знаешь, обнимал, поцеловать пытался, прямо на первом свидании, то тут…
— Натик… Я прошу тебя, не строй иллюзий лишних…
— Злая ты, теть! — голос Натика звучит обиженно, — могла бы порадоваться за меня! В кои-то веки нормального мужчину встретила! Порядочного! Не проходимца с улицы!
— Все, прости! — я трушу, сдаю назад, — главное, защиту возьми!
— Разберусь! — рявкает Натик и кладет трубку.
А я вздыхаю. Черт. Не хватало еще с ней поссориться из-за…
Все. Не думать.
Может, племяшка его очаровала до такой степени, что из кобеля бессовестного сделала верного и трепетного возлюбленного.
Всякое же бывает в этой жизни!
Мне, как постоянной поклоннице классических романов, это яснее ясного.
А потому я просто откладываю телефон и смотрю в окно. Уроки уже завершены, у меня сегодня было шесть, кружок отменился из-за того, что все три человека, которые соизволили на него записаться, отсутствуют в школе.
Можно проверить тетради, чтоб не тащить домой, а потом спокойненько выдвигаться.
И, главное здесь, пораньше лечь спать, не представляя в красках, чем именно занимается моя племяшка с этим похотливым самцовым образчиком.
Я погружаюсь в работу, и в этот момент открывается дверь кабинета, и знакомый нахальный голос заставляет вздрогнуть.
— Эй, злючка, привет!
Властные брюнеты с хищным изгибом сексуальных губ и их несусветная наглость
Так, ну это наглость, конечно, несусветная, вот что я вам скажу!
Нахально клеиться к моей племяшке, потом ко мне, потом идти на свидание с ней, названивать мне, обнадежить ее следующим свиданием с возможными последствиями и… И явиться сюда!
Прямо в школу!
В храм, мать его, знаний!
Ну вот как тут остаться равнодушной и цивилизованной?
Как тут не вспылить?
Как не вспомнить русскую обсценную лексику?
Я крепче сжимаю в пальцах красную ручку, показательно спокойно поднимаю взгляд.
— Здравствуйте. Слушаю вас?
Его немного стопорит, и выражение лица уже не такое наглое и до безобразия довольное.
И от этого мне становится лучше. Иррационально. Неправильно.
Ты должна быть спокойна, Вера.
Ты — профессионал. Педагог. Невозмутимость и спокойствие — твои лучшие качества.
— Эээ…
Он, едва заметно помедлив, все же проходит и садится прямо передо мной за парту.
С любопытством оглядывается.
— Веришь, никогда на первой парте не сидел, все время на камчатке…
— Верю, — сухо перебиваю его, — но все еще не понимаю, чем обязана?
— Ну, трубки ты не берешь, на смс не отвечаешь, вот я и зашел проверить, все ли у тебя хорошо? — он улыбается настолько непрошибаемо и дружелюбно, что невольно тянет улыбнуться в ответ. Клянусь, губы сами разъезжаются!