Проклятие на вас обоих, мама и папа, кем бы вы ни были.
Женщина-хранительница бросила на пристань канат; его подхватил портовый мальчишка, кинувшийся обматывать его вокруг швартовочной тумбы. Женщина была на последних днях беременности, ее выпирающий живот туго натягивал шазубл. Я когда-то встречалась с ней и помнила, что ее брак вызвал скандал, хоть и не могла припомнить подробностей. Я все еще пыталась оживить свою память, когда мое внимание привлек пожилой мужчина, вышедший на полуют и облокотившийся на перила, чтобы проследить за швартовкой. Его каштановые волосы поседели на висках, придавая ему еще более благородный — по крайней мере на поверхностный взгляд — вид, чем у его спутников. Изогнутые брови выдавали в нем циника, еще усиливая окружающую его ауру властности. Его шазубл был отделан золотой тесьмой, что говорило о высоком ранге в иерархии хранителей: он был советником, членом высшего выборного органа власти. Это было самое высокое положение, которого только можно достичь на островах Хранителей, если только не претендовать на пост главы Совета. Глава Совета правил государством, но его власть не была ни абсолютной, ни наследственной, как на других островах. Глава избирался членами Совета, которые, в свою очередь, избирались гражданами. Даже и будучи избранным, он должен был отчитываться перед Советом.
Взгляд советника скользнул по толпе и остановился на мне. Выражение его лица не изменилось ни на йоту; это оказалось для меня шоком: я поняла — он знал, что я окажусь здесь. Сомневаюсь, чтобы мое собственное лицо осталось таким же безмятежным — я-то никак не ожидала увидеть советника на косе Гортан. Человек, занимающий такое положение, как сир-силв Датрик, обычно не покидает Ступицу и уж тем более острова Хранителей.
Я резко повернулась, ушла с пристани и направилась прямиком в «Приют пьянчуги». Странно: как раз когда я оказалась на площадке лестницы, я заметила цирказеанскую красавицу, входившую в свою комнату. Должно быть, она не меньше моего спешила уйти с пристани. Интересно, что заставило ее так торопиться… Она как силв и чистокровная цирказеанка могла встречаться с хранителями на равных. Не то что я — безымянная полукровка, не имеющая гражданства, лишенная дара силва… Единственным моим достоянием был Взгляд: только он обеспечивал мне сомнительную респектабельность, только благодаря ему меня не вышвырнули с островов Хранителей, как только я подросла достаточно, чтобы самой заботиться о себе.
Я улеглась на кровать и стала ждать. Я знала: они найдут меня, если я им понадоблюсь. В конце концов, в Гортанской Пристани была всего одна приличная гостиница…
И пока я ждала, я думала о сир-силве Датрике.
Мы впервые повстречались, когда мне было лет восемь. Датрик тогда еще не был советником; он занимал какую-то мелкую должность на службе Совету, хоть и питал большие амбиции. Я жила вместе с группой таких же бездомных и отверженных, как я сама, детей. Приютом нам служило старое кладбище на Сумеречном холме; там когда-то богачи хоронили своих покойников в просторных склепах. Заброшенные гробницы служили хорошим убежищем вечно голодным уличным бродяжкам, ребятне без денег, без близких и, как по крайней мере в моем случае, без гражданства. Там же жили и двое взрослых: полусумасшедшая старуха, торговавшая старьем, и немой нищий. Мы, дети, работали на них: это был единственный способ добыть себе пропитание и выжить.
Это кладбище и было моим самым ранним воспоминанием… меня передавали от одного взрослого обитателя дна другому, били, заставляли попрошайничать. Я помню постоянное чувство голода, холода и одиночества. Я очень рано усвоила, что никто не позаботится обо мне, кроме меня самой.
В тот день, когда я повстречала Датрика, я вместе с двумя мальчишками зарабатывала медяки, отскребая оставленную морскими пони слизь с мостовой перед домом какого-то богача. Мимо, направляясь к одной из вилл, прошла группа хранителей-силвов. Я уже давно поняла, что вижу мир иначе, чем Другие дети: я различала голубовато-серебристое сияние силв-магии и не обманывалась созданными силвами иллюзиями; все это я видела так же ясно, как большинство людей — радугу в небе после дождя. Я не знала, как называется такая моя способность, и даже не подозревала, что существуют и другие люди, умеющие видеть силв-магию. До того дня я не знала, что могу заметить и дун-магию, хотя слышала о багровых чарах. Как и все жители Ступицы, я выросла, испытывая страх перед дун-магами и больше всего на свете боясь встретиться с ними, хотя такого никогда и не случалось. Для нас, бродяжек, дун-маг был пугалом… очень страшным, но все же нереальным.