Ее тирада оказалась для меня полной неожиданностью. В определенном смысле все ею сказанное было правдой, и она не могла найти лучшего способа заставить меня почувствовать себя рыбой-прилипалой. Только две тысячи сету были мне очень нужны. Деньги были единственным, что позволяло мне избегнуть участи изможденной шлюхи где-нибудь на задворках. Две тысячи сету были большой суммой. Без них у меня оставалась лишь смутная надежда получить гражданство островов Хранителей за двадцать лет службы. Тому, у кого на мочке нет татуировки, заработать на жизнь нелегко. Не нарушая закона, я не могла нигде, кроме косы Гортан, оставаться больше чем на три дня; меня, как преступницу, могли выслать с любого из Райских островов — что часто и случалось. Даже моя служба хранителям была неофициальной, и я не могла прибегать к их помощи. Имея деньги, я сумела бы купить себе покой. Заплатив хозяину дома, я могла рассчитывать, что он не обратит внимания на отсутствие у меня гражданства. Я могла бы жить припеваючи.
Было время, когда я думала, что за деньги я сумею купить услуги подпольного татуировщика, мужчины или женщины, кто взялся бы изобразить символ острова и вставить в мочку драгоценный камешек. Поскольку такое действие являлось незаконным, я готова была заплатить высокую цену. Однако мне пришлось убедиться в своей ошибке. Единственными искусниками, знавшими секрет вживления камня так, чтобы он не выпал и не зарос кожей, чтобы никто не мог усомниться в подлинности знака гражданства, были гхемфы — а гхемфы оставались неподкупны. Такими они уродились и меняться не собирались, будь они прокляты. Невозможно подкупить существо, которое не желает ничего сверх того, что уже имеет.
Цирказеанка поставила кружку и протянула руку, чтобы коснуться моих волос. Я отшатнулась, но она, как оказалось, хотела только отвести пряди, чтобы взглянуть на татуировку. Не обнаружив знака гражданства, девушка опустила руку и посмотрела на меня с жалостью.
— Ах ты, несчастное перекати-поле… Вот дерьмо! У тебя, черт возьми, ведь нет выбора, верно?
Я отвела глаза:
— Э-э… нет, пожалуй. — Цирказеанка снова удивила меня, неожиданно выругавшись, — подобная вульгарность была совсем не похожа на ее обычное поведение, на ее стиль высокородной аристократки.
Она подлила бренди в мою кружку и снова как ни в чем не бывало вернулась к прежней манере речи.
— Примирись с тем, что в этот раз заработать тебе не удастся. Ты никогда не найдешь Деву Замка Лиссал.
— Проклятие, кто ты такая? Подруга Девы Замка?
Девушка пожала плечами:
— Какое это имеет значение? У меня, конечно, есть цирказеанское гражданство, но в остальном я такая же беглянка, как и ты. Кстати, меня зовут Флейм.
Я приветственно подняла свою кружку и начала хихикать.
— Что в этом смешного? Мое настоящее имя, конечно, иное. Просто у меня волосы такого цвета…
— У тебя очень красивые волосы, — сказала я дипломатично. Они были золотистыми, а не рыжеватыми, так что я заключила, что тот, кто так назвал девушку, думал скорее о свече, а не о пламени в кухонной печи. — Имя очень тебе подходит.
— Да? Так почему же ты смеялась?
— Меня зовут Блейз. Я была очень вспыльчива в детстве, вот мне и дали прозвище Вспышка — «Блейз» на воровском арго. А «Флейм» значит «Пламя». Мы с тобой вместе, — усмехнулась я, — могли бы устроить изрядный пожар.
Мы посмотрели друг на друга и одновременно расхохотались.
Мне совсем не хотелось ей симпатизировать. Она имела все, чего я была лишена: изящество, красоту, законное происхождение. И еще она владела силв-магией — это обеспечило бы ей гражданство на островах Хранителей, даже если бы она оказалась полукровкой. У нее было все, о чем я могла только мечтать… И все-таки она мне нравилась. Мне нравилась ее манера прямо высказывать свои мысли; пусть то, что она говорила, и казалось опасно наивным, но после изворотливости хранителей и прочих, с кем мне приходилось иметь дело, прямота цирказеанки воспринималась как глоток чистой воды. Я сказала:
— Тебе нужно быть поосторожнее, Флейм. Знаешь ты, например, что ни единая душа с того невольничьего корабля с Цирказе не желает признаваться, что ты была на борту?
Она пожала плечами:
— Им было хорошо заплачено за молчание.
Неужели она и в самом деле думала, что деньги способны купить молчание подобного отребья? Странная смесь наивности и проницательности, которую я заметила в девушке, озадачивала меня.
— Я предложила заплатить им больше, — возразила я. — В обычных обстоятельствах этого было бы достаточно, чтобы заинтересовать таких подонков, но похоже, что они перепуганы до смерти. Или на них наложил заклятие дун-маг. Ты ведь не грозила им своими чарами, верно?