― Что я подразумеваю под силой? ― протянула Тикс. ― Нечто разрушительное, неостановимое, сродни буре. Там, откуда я родом, часто случались ураганы, и мы прятались в убежищах, ожидая, когда стихия закончит бушевать. Замирая в ужасе, молились, отсчитывая секунды, превратившиеся в вечность. Но куда укрыться от вас, Анна?
Подёрнув плечами, Анна отозвалась раздражённо:
― В таком случае не слишком ли вы рискуете, оставаясь один на один со мной? Если я настолько опасна?
― Я ознакомилась с историей вашей жизни, ― продолжила президентка как ни в чём ни бывало. ― Столько трагедий на одного человека. Сначала смерть родителей, затем заключение брата. И ни одного родственника, способного протянуть руку помощи, ― опустилась в кресло напротив собеседницы. ― С трудом понимаю ваши чувства, так как я сирота с самого рождения. Но, полагаю, это тяжело?
Нелепый вопрос, но наталкивающий на ненужные размышления. Анна так старалась не думать о лишнем, не становиться открытой книгой для чужого сознания. Однако Виктория точно занималась подобным не впервые. Ожидая ответ, она не сводила прищуренных глаз со своей жертвы, невольно напоминая удава.
― Вы же знаете, ― проговорила Тикс серьёзно, спустя несколько минут отстранённого молчания, ― сопротивляться силам поколения Сола невозможно. Так или иначе… ваши родители прекрасный тому пример.
Анна стиснула кулаки, вонзившись ногтями в кожу. Виктория покачала головой:
― Вы похожи на несчастного щенка. Это удивляет. Я думала о том, какая она, Анна Восход. Рисовала в воображении различные картины, была смела в предположениях. И ожидала увидеть девушку, которой вскружило голову собственное могущество. Позёрку и лгунью, скрывающую истинные чувства за маской презрения. Возможно, даже жаждущую власти и славы. Как же так вышло, что я ошиблась по каждому из пунктов? Если бы ваша боль стала кровью, то весь мой кабинет окрасился бы в красный. Ни единой слезинки, но столько переживаний, подавленных желаний и болезненных мыслей похожих на шёпот призрачных образов. Всего этого более чем достаточно, чтобы захлебнуться в страданиях. Вы довольно жалкая.
Последняя фраза прозвучала разочарованно? Анна обратила лицо к президентке и поинтересовалась сдержанно:
― Раз вы уже всё про меня решили, я могу идти?
Тикс недоверчиво усмехнулась, будто ожидала совсем иной реакции на свою слишком уж очевидную провокацию.
― И всё же, ― продолжила она, ― по-настоящему жалкой личности ни за что бы не удалось сблизиться с наследным Жрецом Арктура и будущей Императрицей Проксима. Вы совсем не так просты, как кажетесь, и играете со мной столь искусно и ловко.
― Я не в ответе за выбор других альворати, ― по привычке использовала слово из общего языка.
Анне было неловко. Ей не хотелось сидеть здесь и разговаривать с президенткой.
Тикс поднялась и приблизилась к письменному столу, прислонившись к нему:
― Вся эта история выглядит до жути банально. Ничем не примечательная девушка хочет освободить брата из тюрьмы и готова пойти на что угодно. Случайно данная девушка оказывается обладательницей разрушительной силы, и многие жаждут получить такую союзницу или солдата в свою армию.
― Вы пытаетесь сказать, что вселенская война неизбежна?
― На самом деле мне всё равно, насколько вы недальновидны и наивны, Анна. Я подарю вам шанс получить желаемое, ― она намеренно проигнорировала вопрос.
― Мой брат? ― Анна тоже встала.
Их глаза встретились. Только теперь Анна заметила, что у Тикс они бирюзовые с редкими бликами на поверхности.
― Томится на Плутоне, и только от ваших действий зависит, насколько долго это ещё продлится, ― серьёзно прибавила президентка.
― Я не играю по чужим правилам. Неважно, кем вы меня считаете, насколько сильно оскорбите. Пустословие не красит вас, госпожа президентка. Мысли я читать не умею, и у меня нет причин принимать каждое ваше слово на веру.
Тикс выглядела потрясённой:
― Теперь ясно, что именно они в вас нашли. Видите ли, Анна, во вселенной у людей нет друзей. Построив Врата в этой планетной системе, арктуриане отдали нас на растерзание другим расам. Вы не удивлены. Сколько же вам уже известно?
― Недостаточно, чтобы хотеть иметь к этому отношение.
― И вас нисколько не коробит, насколько несправедливо поступили с нами, так называемые, «высшие» разумные существа? То, во что они превратили людей, став виной множества трагедий, свершившихся на Земле и вне её. Лицемеры, продолжающие относится к нам как к…
― …космическому мусору. Да, я всё это уже слышала, ― равнодушно отозвалась Анна. ― С моим братом тоже поступили несправедливо, но не инопланетяне, а другие люди. Прикажете мне ненавидеть всех? Причин для этого найдётся предостаточно.
Тикс была недовольна подобным ответом.
― Мы ещё вернёмся к этому, ― заверила она и качнула головой. ― Можете идти, но прежде.
Засунув руку в карман брюк, вынула металлическую прямоугольную капсулу и протянула Анне. В таких устройствах сохраняли отпечатки реальности ― дорогая и редкая вещица. Немного замешкавшись, Анна всё же взяла предмет.
― До свидания, Виктория, ― попрощалась она, удаляясь.
Спуск вниз оказался быстрее, чем подъём или Анне так показалось. Было приятно ослабить контроль над своими мыслями. И она поняла, почему аппарат президентки располагался не на одном с ней этаже. Кто был способен выдержать непрестанное вторжение в свою голову? Виктория не спрашивала разрешения или же вовсе не могла это контролировать.
В гараже другой автомобиль приятного жёлтого цвета пригласил Анну в кабину, распахнув заднюю дверь. Управление на автоводителе.
Анна забралась на сидение и повернулась к окну. Такой знакомый и одновременно чуждый пейзаж. Прогуливающиеся люди, вывески и рекламные щиты на родном языке. Иной воздух, далеко не такой чистый, как на Ни Мория, полный запахов пыльцы. Ведь наступила весна.
В сжатой ладони лежала капсула. Предмет немного нагрелся, был довольно тяжёленьким для миниатюрного размера.
Будни Анны скоро изменятся. Вместо посещения столовой походы в ближайший супермаркет, вместо учёбы праздная лень. Больше не нужно выделять время для сна, ведь спать можно хоть целый день. И всякое общение вновь ограничится Сетом. Её жизнь всегда была настолько унылой до поступления в Космическую Академию?
Машина миновала половину города, резко стемнело, хотя ещё не наступил вечер. Небо завесили тёмные, располневшие от влаги тучи, и вскоре по стеклу забарабанил дождь. Анна смотрела на него как заворожённая, прислушиваясь к мерному стуку капель. Она совершенно точно теперь на Земле.
Наконец достигнув пункта назначения, автомобиль остановился. Анна ступила на каменную брусчатку, сразу очутившись под крышей. Та появлялась перед входом в здание, когда погода портилась. Волосы начали кудрявиться от влаги, пропитавшей воздух. Анна накинула капюшон и поторопилась внутрь.
Поднявшись на лифте, отперла дверь с помощью ключ-карты. Привычные движения казались в новинку. Так как Сет не был собакой, он никогда не прибегал на шум, просто определяя посетителя по запаху. Анна прошла в спальню. Дог устроился на кровати, положив голову на лапы. Он перевёл взгляд на подругу, как только та вошла. Чемодан и сумка лежали тут же на полу.
― Смотри, что мне дала Виктория Тикс, ― опустившись рядом с другом, Анна показала капсулу. ― Как думаешь, что внутри?
― О чём вы говорили?
― О том, какая я никчёмная, но при этом очень нужна госпоже президентке для осуществления её планов. Давид ушёл?
― Сразу же, как принёс вещи. Выглядел нервным. Кажется, ему не по душе не только ты, но и нынешняя глава государства.
Анна хмыкнула, разжав ладонь, не сводила глаз с капсулы.
― Как же её открыть…
Взгляд наткнулся на узкую выемку посередине, разделяющую предмет напополам. Схватив, она повернула. На одной из сторон сомкнулись прежде незаметные линии и засветились белым, затем заставив половину комнаты преобразиться.
Светлые обои, деревянный пол и низкий потолок теперь переходили в металлическую коробку. Посередине единственный предмет мебели ― железный стул, припаянный к полу. На нём сидел человек. Мужчина с длинными до плеч спутанными русыми волосами и короткой неряшливой бородой. Он низко склонил голову. Толстые магнитные наручники обхватывали исхудавшие запястья. Ноги босые с обгрызенными ногтями. Одежда простая: хлопковые штаны и рубаха. Обоняние Анны защекотал запах мыла, пота и металла.