Ирма наклонила голову вбок и снисходительно улыбнулась. Тьме внутри не терпелось поиграть.
— Не дыши.
Лицо возлюбленного вытянулось, и он захрипел, раскрыв рот и отчаянно пытаясь вздохнуть.
— Дыши.
Он задышал, хватая воздух, потом хрипло закашлялся.
— Пощади… — Прошептал он.
— Нет. Ты должен поплатиться за все. — Просто ответила ему девушка.
Ирма покачала головой, а потом повернулась к нему спиной. Её догадка оказалась верной, её возлюбленный, подлый и очень слабый маг, сразу атаковал, пустив столп магии ей в спину. Магия у него тоже была черная, но настолько ничтожная, что магия Ирмы без каких-либо усилий быстро её поглотила, а потом обрушилась и на самого мага.
Это не было убийством, это было карой. Жизнь за жизнь. Так решила Ирма. Она получила удовлетворение от своей мести, ей нравилось чувствовать свою власть, свою силу. И она хотела еще. Остановиться она уже не могла, да и не видела в этом смысла.
Так начали сгорать деревни, потом пропали в зеленом пламени целые города. Никогда за всю историю не встречалось настолько могущественно мага, перед которым пали самые сильные того времени. Перед её силой и её даром, которым она не забывала пользоваться. Началась её эпоха. Начались самые жуткие времена для людей.
Исцеление
Черному проклятию, как называли Ирму в народе, со временем стало скучно. Её рабы, сломленные её даром и превращенные в жалких прислужников когда-то сильнейшие маги, уже не радовали её самолюбие, и лишь докучали. Ирма маялась со своей желчью и ядом, она стала все больше донимать обычных людей и стремилась разрушить их жизни, насколько это было возможно.
Это был обычный день, Ирма восседала на своем троне в своем мрачном и холодном замке и зловеще улыбалась, наблюдая за бедной девушкой, посмевшей прийти к ней. Но при этом она ощутила с живым человеком, имеющим свои мысли и пока еще не уничтоженным морально, общаться гораздо интереснее и приятнее, чем с безвольными болванами, преданными её дару. По крайней мере это было не скучно и весьма-весьма занимательно.
Девушка, попросившаяся на разговор с ней, была очень мила внешностью. Чиста душою и добра, она почему-то напоминала Ирме прежнею себя, которую она все пыталась стереть в пыль, в ничто.
— Зачем ты пришла, повтори. — Обратилась к гостье Ирма после трехминутной сбивчивой речи девчонки. — Только кратко.
Девчонка содрогнулась и, вконец перепуганная пристальным взглядом правительницы, задрожала. Потом, будто найдя в себе силы, снова заговорила:
— Ваша магия…То есть чудовищные монстры, созданные вашей магией ранили… Точнее те удивительно прекрасные существа случайно задели моего жениха. Я прошу, спасите его, только вы можете исцелить его. Я готова на все.
Ирма приподняла брови и звонко рассмеялась, от этого смеха гостья чуть не рухнула в обморок от ужаса.
— Неужели ты так отчаялась, что пришла ко мне. Ты разве не слышала, что от меня еще никто и никогда не возвращался?
— Слышала… — Задушено прошептала девчонка и, борясь с рыданиями, продолжила, — но больше нет иного выхода. Он умирает. Из-за вас. И только вы можете спасти его. Пожалуйста, если нужно, возьмите мою жизнь, но спасите его… Я его так люб..
— Молчать. — Грозно крикнула Ирма, а девушка сжалась, чувствуя, как склеились её губы. — Любви не существует. Любить ты не можешь. А все твои чувства, которые ты испытываешь к жениху лишь вздор, созданный твоим больным воображением, которые рано или поздно пройдут. И про это бредовое заблуждение…Про любовь! Никто не смеет говорить, пока существую я и моя магия.
Ирма давно так не разговаривала ни с кем, не делилась своими мыслями, да и когда бы она успевала между издевательствами и уничтожениями?
— Теперь говори. — Смилостивилась Ирма.
Девчонка разомкнула губы и дотронулась до них ладонью на всякий случай.
— Помогите, прошу вас, я все сделаю…
— Нет. Моя магия не может исцелять. — Ирма лукаво улыбнулась. — И никогда не сможет, она черная, она — сама тьма. Да и вообще я сама не хочу.
— Прошу, нет! Я прошу вас, спасите его! — Закричала девчонка.
— Нет. — Непреклонно заявила Ирма, наслаждаясь отчаянием девочки.
— Вы… — Она потерялась в своем разочаровании и боли от того, что последняя, такая прозрачная, но все-таки надежда разлетелась на осколки. — Вы жестокая гадина! Вам уготована страшная участь за все, что вы сделали! Горите огнем! Вы и так прокляты! Вы сами себя и погубили! Вы ничтожны, слабы и ужасны…