– Прости. С выхода пресс-релиза у меня рабочий телефон разрывается. Шон сейчас принимает все сообщения. Я поручил ему звонить, если будет что-то срочное.
– И что ты станешь делать дальше? – спросила Рилан, беря бокал.
– Договорюсь о встречах и начну набирать клиентуру. Двое студентов, что я нанял, начинают работу в понедельник, и мы будем готовы. А потом останется скрестить пальцы и надеяться, что найдутся желающие замутить с Твиттер-террористом. В переносном смысле.
Рилан задумчиво склонила голову набок.
– Интересно. А когда ты решил заняться бизнесом? Помнится, при знакомстве говорил, мол, хочешь преподавать.
Совершенно невинный вопрос. Кайл мог ответить на него уклончиво, так же, как делал уже сотни раз. Но сидя напротив Рилан накануне годовщины смерти матери, решил, что, возможно, пора поведать об этой части жизни. Раз уж хочет от нее откровенности, надо и самому убрать стены.
Поэтому прочистил горло, решая с чего начать.
– Все изменилось после гибели мамы. Нашей семье тогда нелегко пришлось.
***
«Кайл, произошел несчастный случай».
До конца дней он не забудет этих слов.
По тону отца Кайл мгновенно понял, что все серьезно, и крепче сжал телефон.
– Что случилось?
– Грузовик врезался в машину твоей мамы, когда она возвращалась с репетиции драмкружка. Вроде бы водитель заснул за рулем… Не знаю, мне много не говорят. Ее привезли в неотложку полчаса назад, сейчас она в хирургии.
Желудок Кайла упал. Хирургия.
– Но… с мамой же все будет в порядке?
Последовавшее молчание длилось вечность.
– Я послал за тобой самолет в «Виллард», – сказал отец, имея в виду университетский аэропорт. – В «О’Харе» тебя подберет вертолет и доставит прямо в госпиталь. Они разрешили воспользоваться площадкой.
– Папа, – прошептал Кайл.
– Все плохо, сынок. Я хотел бы чем-то помочь, но они… говорят, что ничего…
Кайл с ужасом понял, что отец плачет.
Поездка в аэропорт, сорокаминутный полет в Чикаго и посадка на крышу госпиталя прошли как в тумане. Какой-то служащий – Кайл бы парня две минуты спустя не опознал – провел его в комнату ожидания в травматологии. Ворвавшись в помещение, Кайл обнаружил там пепельно-бледного отца.
– Мне очень жаль, сын.
Кайл сделал шаг назад:
– Нет.
– Я тоже не успела, – послышался тихий безжизненный голос.
В углу стояла Джордан. По ее щекам катились слезы.
– Джордо. – Кайл крепко обнял сестру и прошептал: – Мы только вчера с мамой говорили. Я звонил ей рассказать о результатах экзамена. – Она так им гордилась.
Сердце сдавило, а глаза начало жечь.
– Скажи, что это дурной сон, – попросила Джордан, уткнувшись ему в грудь.
В дверь постучали, и вошел доктор в голубой форме.
– Простите, что прерываю. Хотел спросить, не желаете ли вы ее увидеть.
Джордан вытерла глаза и повернулась к врачу. Затем вместе с Кайлом выжидающе посмотрела на отца.
Тот ничего не сказал.
– Некоторым становится легче, если они попрощаются, – доброжелательно пояснил доктор.
Кайл смотрел на отца – магната, известного проницательностью и твердостью, чье лицо попадало на обложки «Тайм», «Ньюсвик» и «Форбс», человека, который никогда не колебался. А сейчас не мог принять решение.
– Я… не… – Грей Родс провел ладонью по лицу и глубоко вздохнул.
Кайл положил руку ему на плечо и повернулся к доктору:
– Да, спасибо.
И вот тогда Кайл понял, что отцу будет очень тяжело организовывать поминки и похороны супруги. Чтобы облегчить ситуацию, он переехал в дом Грея и взял на себя большую часть приготовлений. Мрачный, изматывающий период. Кайл никак не ожидал, что в двадцать четыре года ему придется выбирать стихи и молитвы для погребальной службы матери, одежду, в которой она будет лежать в гробу – но вместе с Джордан они сумели выполнить все необходимое.
Кайл рассчитывал после похорон задержаться у отца на неделю, помочь ответить на звонки и письма. Учитывая размах империи, множество народу хотело выразить Грею соболезнования, и Кайл с Джордан делали все, что могли.
Но неделя прошла, а лучше не стало. Грей не хотел принимать посетителей или разговаривать с друзьями и родными по телефону. Целыми днями он либо сидел один в кабинете, либо уходил гулять по имению.
– Может, ему надо с кем-то пообщаться. С профессионалом, – сказал Кайл сестре однажды, когда они сидели в родительской столовой и ковыряли лазанью, принесенную кем-то накануне.
Холодильник и морозилка были забиты кастрюлями с лазаньей и макаронами с сыром так, что небольшой стране на месяц хватит. И неважно, что отец практически мог купить себе небольшую страну.
– Я уже пыталась его убедить, – ответила Джордан. – Он сказал, мол, и так знает, в чем дело – мама умерла.
Ее глаза наполнились слезами, но она быстро их сморгнула.
– Он просто расстроен, Джордо.
Кайл даже подумывал пойти к отцу и приказать взять себя в руки ради Джордан, но сомневался, что это поможет. И конечно же понимал боль Грея. Они все пытались оправиться после гибели матери.
Он решил остаться в Чикаго еще на неделю. А потом еще. Хороших дней не было – только плохие и терпимые. Постепенно отец согласился встречаться с друзьями и родными, что Кайл счет добрым знаком. Однако Грей по-прежнему не выказывал ни малейшего интереса к компании – все деловые звонки, сообщения и письма оставались без ответа.
Неудивительно, что три недели спустя после похорон Чак Адельман, главный юрисконсульт «Родс Корпорейшн», позвонил Кайлу и попросил о встрече. Помимо основной работы, Чак также являлся личным адвокатом Грея и одним из его лучших друзей со времен колледжа. Кайл согласился встретиться за ланчем в ресторане неподалеку от головного офиса.
– Твой отец мне не перезванивает, – начал Чак после того, как они сделали заказ.
– Судя по всему, он никому не перезванивает, – констатировал Кайл.
– Слушай, я понимаю, – тихо и сочувственно сказал Чак. – Я помню, как твои родители впервые встретились. В Пепельную среду, во дворе. Грей увидел твою маму, сидевшую под деревом с друзьями, и сказал: «Обалденная чувиха». Подошел, представился – и понеслось.
– Боже. Нам с Джордан родители рассказывали, что познакомились в книжном магазине, когда сражались за последний экземпляр «Античной цивилизации». А на самом деле встретились навеселе?
Проучившись шесть лет в Иллинойском университете, Кайл точно знал, что люди делают во дворе в Пепельную среду.
Чак замялся.
– Конечно, книжный магазин. Я сейчас точно вспомнил. Учебник по математике.
– По истории.
– Наверное, не стоит рассказывать твоему отцу…
– Согласен. Ну а теперь, раз уж перепугал меня до смерти и уничтожил облагороженную версию знакомства моих родителей, говори, зачем позвал.
Чак положил руки на стол и посерьезнел.
– Он не может так дальше себя вести, Кайл. Он глава огромной компании.
– И имеет право на личную жизнь, – зарычал Кайл. – Моя мать умерла всего три недели назад.
– Я не пытаюсь притащить его в офис. Но пусть хотя бы остается на связи. Отвечает иногда на звонки. Дает понять, что по-прежнему у руля. Прочие служащие начинают волноваться, что происходит.
– Они же понимают, что обстоятельства необычные.
– Конечно. Однако это не отменяет того, что наша фирма – частная. Твой отец и есть «Родс Корпорейшн». – Чак поерзал, словно решая, что говорить дальше. – Как главный юрисконсульт я обязан сообщить, что твой отец назначил тебя законным преемником на случай своей нетрудоспособности. А значит именно тебе придется вести дела – личные и финансовые, – включая контроль за управлением компании.
Кайл почувствовал жжение в глазах. Конечно, Грей всегда хотел, чтобы сын работал в «Родс Корпорейшн», но Кайл понятия не имел, что отец так в него верит. Это честь и огромная ответственность. Но все равно не верилось, что дело дошло до этого разговора. Да, последнее время отец был сам не свой. Но неважно, насколько сейчас все плохо, одно надо постановить раз и навсегда.