Они вручили[1165] нам крепость Шайа[1166] — столицу Марйула. Мы вошли в Шайа и, в конце концов, получили возможность отдохнуть. Там к нам присоединились несколько отставших от войска человек. Среди них был Маулана Дарвиш Мухаммад Каратаг, один из мулазимов Махдум-и Ходжа Мухаммад Йусуфа, упоминание о котором было сделано ранее. Этот Маулана Дарвиш Мухаммад был благочестивым и убежденным мусульманином. Он хорошо владел тибетским языком, находился в большой дружбе со всеми тибетскими главами, и наши дела с ними он разрешал наилучшим образом. Из Кашмира прибыл некий хаджи, который впоследствии /305б/ будет упомянут в разных местах, и посчитал для себя обязательным служить мне. Вместе с ними собралось более шестидесяти человек.
Распавшееся войско уже ушло, однако по дороге из-за изменения погоды на их долю выпали такие трудности, что идти для большинства из них оказалось невозможным. Те, которые прилагали усилия для того, чтобы уйти, потеряли все свое имущество; окото ста пятидесяти человек погибло от стужи, а оставшиеся полуживые ушли в Йарканд. Другая группа вернулась с дороги назад и в жалком состоянии прибыла в Маркйул. Снова собралось пятьсот человек, и нам досталось десять тысяч баранов. Наступило полное благополучие.
Перед тем, как прибыть в Марйул, я отправил к Рашид султану в Йарканд Джан Ахмад атака и Шах Мухаммад кукалдаша с дарами, добытыми в этой кампании. Я также послал несколько фраз, напоминающих о прежних наших обетах, и несколько вещей, которыми мы обменялись в знак дружбы, — темного цвета арабскую шубу и стальную секиру, которые дал мне Рашид султан. Стихи:
Байт:
Когда кончилась та зима, Рашид султан послал Бидакана, сына Джан Ахмада атака, моего молочного брата, в сопровождении Хасана дивана, чтобы передать свои извинения и раскаяние — “все, что случилось, произошло по глупости и стало причиной стыда на этом и на том свете. Теперь для удовлетворения того дорогого друга я приношу извинения п отправляю Маулана Кудаша с двумя сотнями человек. Все, кто из [Ваших] слуг прибыли сюда, вернутся обратно, никто им не будет препятствовать”. Он послал мне лошадь и несколько подарков. Из-за этих известий я стал рассчитывать на его покровительство, и большинство тибетцев приняли это с покорностью.
В это время прибыл Маулана Кудаш и с ним несколько моих видных мулазимов. Опираясь на эту грунпу, мы направились в Балти, который примыкает к границам Кашмира. /306а/ Весь Балти наилучшим образом уплатил полагающийся с него мал.
Суру — одно из мест Балти, надежная опора и образец неприступности для тех краев. Маулана Кудаш попросил у меня разрешения собрать мал с того места. Я не согласился, потому что знал, что те неверные совершенно не желают, чтобы кто-нибудь видел их ущелье и место обитания. Они попросили извинения и заверили нас, что все, что положено из мала, они полностью доставят в то место, где мы находимся, и нет надобности приходить к ним. Однако если охотник судьбы положит в силок кончины зерно бренности, то ни одна чуткая птица не избежит того силка. Байт:
Надоедая своими просьбами, [Маулана Кудаш] в конце концов получил мое разрешение и уехал. В узком ущелье люди Суру подвергли его сотням унижений и без боя убили его вместе с двадцатью четырьмя уважаемыми людьми. Хотя в нашем войске было около семисот человек, однако из-за недостатка снаряжения и отсутствия сил нам не удалось отомстить за него. Стихи:
1166
Шайа — поселение около 8 миль к юго-востоку от Леха, на правом берегу Инда. Выше селения на холме находилась резиденция правителей Ладаха (Росс, с. 460, прим. 1).