Мы страстно желаем, чтобы вы, как старейший доброжелатель и аталык его величества, это [наше] намерение согласились бы [довести] к преддверию благороднейшего прекрасного сердца [эмира]; любезно и благосклонно докажите [ему], чтобы нас /83б/ с нашим тюрей оставили. Договорившись с людьми, которые пошли по дороге повиновения тюре и хотят священной войны, мы сразимся с христианами. Если победа удастся и этот шип смуты будет удален из подола государства, мы сами придем ко двору августейшего [монарха] и обретем уважение». На этом он закончил[284]. [свою речь]. 'Абдалмалик-тюря по молодости не смог возразить против их мнения и, закончив собрание этой речью [Худайара Чучки], отпустил диванбеги. Когда диванбеги вышел от тюри, смутьяны, сторонники тюри, напали на диванбеги, намереваясь убить его. [Однако] Худайар-ишикакабаши удержал их, приставил к диванбеги человека и благополучно, в добром здравии, доставил [его] в Карши, к Нураддин-хан-тюре[285], тамошнему правителю. Отгуда диванбеги отправился в Кермине и доложил эмиру о том, что произошло.
После того как отпустили диванбеги, Худайар Чучка и военачальники тюри стали думать о борьбе и о подготовке снаряжения. Они привели к присяге [на верность] тюре людей тех племен, которые там находились, подняли священный Коран и заключили между собой договор: «При стремени тюри мы будем вести священную войну /84б/ и пожертвуем своими жизнями». После этого они написали письма племенам Гиссара, кунгратам Ширабада[286], узбекам Карши, туркменам [племени] эрсари[287] и другим, призывая жителей всех областей к священной войне и к повиновению тюре. Из всех областей в Гузар прибыли приверженцы газавата из [различных] племен и присягнули тюре. Собралось бесчисленное множество людей. За короткое время было отлито несколько пушек и приготовлено к ним снаряжение.
Хакимы областей Гиссара, Ширабада, Денау[288] и Куляба, назначенные государем, потеряли власть, и никто им не повиновался. Кунграты Ширабада сместили царского хакима инака Каримкул-бия и вместо него возвели правителем Астанакул-бия букаджли[289]. В каждом владении и области смута подняла голову, и волнение мятежа привело мир в беспорядок. Шахрисябзская область [уже] на втором году восшествия этого государя на престол вышла из владений государства, и Хаким-бек-бий в Аксарае[290], а Джура-бек-бий[291] в Китабе[292] подняли знамя правления. От них также прибыл посол, и они посчитали для себя высоким подвигом повиноваться тюре и [участвовать] в священной войне. Короче говоря, у стремени тюри собралось несметное число людей.
После того как было подготовлено снаряжение и собралось множество участников священной войны, [приверженцы тюри /84б/ с целью борьбы с упорствующими[293] выступили из Гузара и через Шахрисябз отправились в Самарканд. Шахрисябзские хакимы выехали навстречу тюре и со всеми воинами и приверженцами газавата из кенегесов присоединились к войску тюри. Пройдя горы Тахта-Карача[294], они достигли Самарканда.
Губернатор с необходимым христианским войском противостоял бухарскому войску в Катта-Кургане. В Самарканде осталась небольшая часть русского войска, которая была окружена в арке с группой самаркандских евреев и иранцев. Войско тюри, захватив подступы к крепости, приступило к [ее] осаде. В это время с большим отрядом прибыл Ишан 'Омар-хан Махдум-и А'зами и присоединился к войску тюри. Много людей из племен кытай-кыпчаков, каракалпаков и из самаркандских таджиков[295] также заключили [с тюрей] договор о союзе и старались стеснить осажденных и разрушить крепостную стену. Через три ночи и три дня они пробили брешь [в стене] в нескольких местах, некоторые смелые богатыри ворвались через пролом [в крепость] и взяли в плен несколько человек русских и евреев. Уже начали появляться признаки победы и завоевания [крепости], когда изменчивая судьба снова обманула и сыграла шутку, которая послужила причиной бегства мусульманского войска и спасения осажденных. Тюря и войско вынуждены были /85а/ отойти от крепости и отправиться в Шахрисябз. Такое сборище [людей], число которых нельзя сосчитать, и такая смелость и дерзость, которые выходят за пределы описания, — [все] сразу смешалось, распалось и исчезло.
285
Нураддин-хан-тюря — второй сын эмира Музаффара, родившийся в 1851 г. и умерший еще при жизни отца в конце 70-х годов. Был сна. чала правителем Карши, затем — Чарджуя.
286
Ширабад — административный и торговый центр бухарского бекства того же названия. По данным В. В. Бартольда
287
Эрсари — туркменское племя, жившее на левом берегу Аму-Дарья в среднем ее течении и находившееся в зависимости от Бухарского ханства.
288
Денау — административный центр одноименного бухарского бекства. Сейчас Денау — районный центр Сурхан-Дарьинской области Узбекской ССР.
289
Букаджли — по Н. Ханыкову — подотдел отдела уактамгалы рода кунграт (см. Н. Ханыков,
290
Аксараем назывался воздвигнутый Тимуром в 1380 г. дворец в Шахрисябзе, от которого осталась только часть главного фасада. Остатки Аксарая находились в цитадели — резиденции шахрисябзского бека возведенной позднее.
291
Джура-бек-бий — правитель Китаба, постоянно боровшийся за независимость от бухарского эмира. После взятия Китаба бухарцами с помощью русских войск в 1870 г. бежал в Кашгар, но по дороге был захвачен кокандским ханом Худайаром и выдан русскому правительству. Долго жил в Ташкенте, принял русское подданство, участвовал на стороне русских в войне с Кокандом и умер в 1906 г. в чине генерал-майора русской армии. Биографический очерк о нем см.: ТВ, 1906 № 17;
292
Китаб — центр одноименного бухарского бекства. Город возник сравнительно недавно. По В. В. Бартольду, крепость Китаб упоминается с половины XVIII в. (см. В. В. Бартольд,
294
Тахта-Карача — название перевала через Зеравшанский хребет, представлявшего прямой путь из Самарканда в Шахрисябз. Описание перевала см.: Н. А. Маев,
295
По сведениям А. П. Хорошхина, на 1876 г. общее число жителей Самарканда составляло 20 тыс. человек, и из них 60% таджиков (см. А. П. Хорошхин,