— Эх, — похлопала машину по крылу Аннушка, — не скучай. Скоро вернусь.
Она взяла таблетку маяка и засунула её в неприметную щель в кузове.
— Теперь, даже если сопрут, я его найду.
Я мысленно не позавидовал тем, кто это сделает, хотя они, может быть, и не виноваты будут вовсе. Откуда им знать, что машина не просто так брошена? А, есть откуда…
Девушка взяла из бардачка лист бумаги, маркер и, пристроившись на капоте, написала: «Машина моя! Кто тронет — ручки повыдёргиваю! Аннушка. Та самая».
— Думаешь, поможет? — спросил я.
— Моё дело предупредить. А там пусть на себя пеняют.
Я как мог тщательно затёр следы того, что ворота гаража открывались. Вышло не идеально, но первый же дождь это исправит. Постояли, вздохнули и пошли к автобусу, который остался в полукилометре, на трассе, чтобы колею своими колёсами не накатывать. Вес-то у него побольше, чем у «Чёрта».
— Отвезём их к тому мораториуму, на изнанку Библиотеки? — спросил я.
— Не сразу.
— Почему не сразу?
— Потому что там жрать нечего, а эти ребятки не из тех, кто умеет добывать себе пищу.
— Поищем супермаркет?
— Ха, нет.
— Тогда где мы возьмём еду?
— Не спеши, солдат, всё увидишь. Тебе понравится!
Логотип на заборе не наводит на мысли о продуктах. Ухмыляющийся череп не то в каске, не то в мотоциклетном шлеме — художник возмещал недостаток умения энтузиазмом.
— Не обращай внимания, — отмахнулась от моих вопросов Аннушка, заруливая в открытые железные ворота. — Просто традиция. Они давно уже не рейдеры, но репутацией дорожат.
— Ух ты! — сказала Крисса. — Это что, та самая «банда Бадмана»? Я столько про них слышала…
— Бадмана давно на свете нет, так что не смотрите на антураж. Иметь с ними дело можно.
Место похоже на помесь военного лагеря, байкерского слёта и логистического центра. Последнего больше, чем первых двух — грузовики, погрузчики, склады, промышленные холодильники, запах овощебазы. Но грузчики и водители в потрёпанных косухах, татуированы и причудливо стрижены, а на парковке стоят разномастные байки и самопальные багги. Территория обнесена высокой стеной из бетонных блоков, на которой дежурят часовые и стоят пулемёты на станках, но нас пропустили, даже не остановив. Впрочем, как по мне, это детский сад, а не укреп, взять его можно одной штурмгруппой, не напрягаясь. Кто ставит пулемётные точки открыто? А ворота, по-моему, не закрывались так давно, что уже приржавели в этом положении. Похоже, что действительно для антуража, а не реальной обороны.
Когда автобус остановился, к нам неторопливо подошёл пузатый бородач в коже и помахал какой-то тетрадкой.
— Эй, вы у меня не записаны! — сказал он с обидой. — Вы чей караван? Где ваши грузовики? Потерялись, что ли?
— Мы по вопросу оптовых поставок, — спрыгнула на асфальт Аннушка. — Длительное сотрудничество, большие перспективы…
— А, ну, это вам к Бадману тогда, — кивнул бородач. — Это она решает.
— К Бадману? — удивилась Аннушка.
— Она? — удивилась любопытная Крисса, выскочившая за нами.
— Потом, всё потом, — замахал на нас руками толстый байкер, — отгоните сперва бас вон туда, на парковку, а то сейчас наши придут с холода, а вы въезд перекрыли.
Мы залезли обратно в автобус, отъехали в сторонку, встали. Когда все выбрались наружу, чтобы размять ноги, то были вознаграждены удивительным зрелищем: на подъездной дороге дрогнул воздух, перспектива на секунду подёрнулась чёрной пылью, дунуло холодом, и на асфальте соткались из тьмы машины. Я уже достаточно потёрся по Мультиверсуму, чтобы понять, что вижу со стороны выход каравана. Но какого! Впереди лязгает гусеницами «мотолыга». Точнее, какой-то вездеход на её основе, на расширенной гусянке. За ней тащится здоровенный санный прицеп, противно заскрежетавший лыжами по асфальту, следом идут грузовые вездеходы незнакомых моделей на больших дутиках низкого давления. И завершает эту колонну небольшой автокран-«воровайка» на странном полугусеничном шасси — спереди лыжи, сзади гусеницы. Просто полярная экспедиция какая-то! Впечатление довершает то, что вся эта техника облеплена снегом, который на наших глазах тает под летним солнышком, стекая на дорогу. Колонна, отчаянно скрипя лыжами и лязгая гусеницами, втащилась в ворота и встала. От машин веет холодом, с них капает талая вода, водители выпрыгивают из кабин в зимних куртках с меховыми капюшонами и в унтах.