Местные, пожалуй, и сами бы справились. Я так и не понял, на что рассчитывали всадники, скачущие вокруг стены на странных лысых голенастых зелёных тварях. Вооружены нападавшие однозарядными ружьями и стреляют из них довольно метко, но со стены нам палить всяко прикладистей, тем более, из пулемётов. Пулемёты тут похуже — ствол короткий, разброс большой, точность так себе. В общем, меня выдвинули как финальный аргумент — выкатили прямо на «Чёрте» задом в ворота, даже не заводя, просто вытолкали, и я показал, что такое дальнобойный ПКТ в умелых руках. Если нападавшие предполагали, погарцевав и постреляв на грани прицельной дистанции, величаво удалиться потом в закат, то им был сюрприз — я даже без оптики ссадил почти всех. Выступил, в общем, стороной конфликта, сути которого не понимал. Может быть, в здешних реалиях как раз те кавалеристы — хорошие ребята, а фермеры за стеной — злые редиски, потому что моментально возникшая у меня аналогия «индейцы и ковбойцы» тоже этически неоднозначна. В древних вестернах у ковбойцев белые шляпы, но индейцы, вообще-то, их к себе в прерии не звали. Я по-прежнему считаю, что самый простой способ выбрать, за кого ты, это посмотреть, кто стреляет в тебя, а кто нет, так что условные «индейцы» просто оказались не с той стороны прицела. Бывает.
Пару таких притащили в форт живыми, и оказалось, что они тоже зелёные, как и их «кони». Люди как люди, но как будто их с детства в слабом растворе зелёнки купали. Пленники были ранены, и кровь у них текла красная, так что версия с хлорофильной формой жизни отпадает. Жаль, было бы интересно. Всё-таки, раз Мультиверсум бесконечен, он мог бы быть и поразнообразнее. А то везде всё те же люди и всё те же проблемы.
Пленников быстро утащили с площади, так что не знаю, что с ними стало потом. Скорее всего, ничего хорошего — обычно в конфликте оседлой и кочевой культур (условные «ковбойцы» vs «индейцы» или «русские vs татары») слишком большой разрыв в мировоззрении, чтобы ожидать конвенционных процедур типа обмена пленными. Потом пришла Аннушка, и мы уехали, так что эта история осталась для меня без финала.
— Мы с Калебом в Школе учились, — пояснила она, хотя я не спрашивал.
— Я помню. Ты говорила.
— Он всегда был балбес, а когда подрос, ещё и бабник жуткий. Неотразимо обаятельный засранец, мало кто ему мог отказать. Я могла.
— Я понял.
— Вряд ли в полной мере. Умение нравиться — часть его способности корректора. Некоторые из нас получили что-то в этом роде в довесок к синим глазам. Не все. Не знаю, почему.
— Ты получила, — сказал я утвердительно.
— Да. Не спрашивай, ладно?
— Как скажешь.
— Однажды я тебе расскажу. Может быть.
— В варианте «у нас всё серьёзно»? — уточнил я.
— Да, звучит как тупая пиздострадальческая фигня, — признала Аннушка. — Но ничего изящно-саркастического в голову не приходит, прости. Не в форме я что-то. Нервы и всё такое.
— Калеб был тебе дорог?
— Наверное, да. В какой-то момент я чуть не пошла на штурм Ареопага с пулемётом, чтобы его спасти.
— У тебя не штурмовой пулемёт.
— Что?
— У тебя какой-то колхозный гибрид ПКТ и ПКМ, с прицельными, но с электроспуском. Чтобы с ним куда-то идти, надо переделать сначала. Смотри, первым делом снимаешь блок электроспуска. На его место клепаешь накладные пластины, которыми зажимаешь самопальный приклад с пистолетной рукояткой. Ребята их клеили из фанеры в несколько слоёв. Затем удаляешь предохранительную планку, в дне ствольной коробки выпиливаешь…
— Блин, я фигурально выражаясь!
— Да? Ну ладно. Но если что, обращайся, я умею.
— Вот, сбил с мысли… О чём я?
— Про Калеба и штурм Ареопага.
— А, да. Это долгая история с хреновым финалом. Калеб меня временами дико бесил, часто вёл себя как дебил, иногда как мудак, но я знала его с детства. Он не был плохим человеком. Легкомысленным, не слишком умным, самовлюблённым придурком, не умеющим удержать член в штанах — да. Но не злодеем. И я хотела понять, как он оказался замешан во всём этом кровавом говне.
— Поняла?
— Отчасти. Но поверить до сих пор не могу.
— Во что?
— В то, что Конгрегация создавала коллапсы. Я никогда не питала иллюзий на их счёт, но это как-то чересчур.
— А зачем создавать коллапс, который сами же потом ликвидируют?
— По-разному. Иногда чтобы получить доступ к чему-нибудь ценному, обычно речь идёт о наследии предтеч, то есть артефактных объектах Ушедших или Первой Коммуны.