Пока допивал компот непривычного, но приятного вкуса, наблюдал забавную сценку. Старушенция, ужинающая с Мироном, явно требовала к ужину чего-нибудь покрепче, красноречивыми жестами указывая на робобармена, но караван-баши отрицательно мотал головой, выговаривая ей что-то, судя по мимике, обидное. Я слишком далеко, чтобы разобрать слова, но конфликт интересов налицо. В конце концов, бабка проартикулировала ярко накрашенными губами что-то матерное, встала, осмотрелась и направилась ко мне.
Пёстрая юбка, на сухих руках куча ярких браслетиков, на морщинистой, как у черепахи, шее многочисленные бусы, на потасканном лице большие очки. Одно стекло в них зелёное, другое — фиолетовое. Судя по виду, своё первое пиво она могла выпить ещё на Вудстоке, после которого так и не просыхала, поэтому забыла переодеться.
— Молодой человек, — прохрипела она, присаживаясь за мой столик. — Купите даме выпить.
— С какой стати? — поинтересовался я.
— С такой, что несчастная Доночка тащила ваш сраный караван через пол-Мультиверсума, а этот жадный мудила, — она показала большим пальцем за спину, в сторону Мирона, — не даёт ей ни капелюшечки водочки.
— Не надо работать на жадных мудил, — пожал плечами я.
— Другие караванщики почему-то не хотят брать хорошую Доночку. Говорят, она слишком много бухает. Но разве кто-то понимает, какая это жопа, видеть изнанку Мироздания? Доночка бухает? — она заломила высохшие, в пигментных пятнах руки. — Святые Хранители, а кто не бухает? Вот скажите мне, молодой человек, кто?
Я молча показал недопитый стакан компота.
— У тебя денег нет, что ли? — проницательно спросила она.
Я кивнул.
— Засада… Слушай, ты же с Аннушкой, да?
— Типа того.
— А где она? Вот кто точно не пожалел бы кружечку водочки для умирающей от жажды глойти!
— Она тут, похоже, вип-клиент. Ей в номер ужин подают.
— А, ну да, точно, — пригорюнилась старушенция. — Аннушка крутая.
— Вы знакомы?
— Ну, так-то да, но она меня вряд ли вспомнит. Я тогда была чуток моложе, могла выпить сколько угодно. И выпивала… А теперь сижу, сухая, как лист, и никто даже сто грамм не нальёт. У тебя точно денег нет?
— Я даже без понятия, чем тут платят, — признался я.
— Разным всяким. Там обменник в холле есть. Но рядом с парковкой в гаражах сидит один грёмлёнг, у него курс лучше. Слушай, парнишка, может, у тебя на обмен что-то есть? — воодушевилась она вдруг. — Сама к нему сбегаю, ты сиди, я мухой!
Мне стало интересно, что я могу выручить за разряженный акк, но бабуля не производит впечатление надёжного контрагента. Обойдусь.
— Не смей покупать ей алкоголь! — это Мирон подошёл. Поужинал, значит.
Мне он не нравится, тон у него тоже хамский, но это ещё не повод с ним ругаться. Кто знает, вдруг нам и дальше по пути окажется. Я пока вообще без понятия, где мы и как отсюда попасть домой. Аннушка на меня почему-то злится, вполне может бросить тут и свалить. Я даже не буду в претензии — из той жопы, где я был, она меня вытащила, взамен ничего не потребовала. Судя по Мирону, это уже много больше того, что можно ожидать от людей в Мультиверсуме. Не лучшая у меня позиция для скандала. Поэтому я только плечами молча пожал.
— Старая тупая алкашня сразу накидается в сопли, а нам с утра выезжать, — снизошёл пояснить караван-баши.
Бабуля буркнула себе под нос что-то типа «сам дурак», но тихо. Опасается, значит. Возможно, что он и прав, но сформулировать можно было иначе. Как-то уважительнее. Хотя бы при посторонних. Мудак этот Мирон. Впрочем, не моё дело.
— Привет Аннушке, — сказала старуха мне вслед, когда я поковылял обратно в комнату.
Когда в дверь постучали, я уже мысленно назначил день оконченным. Всю одежду постирал в душе халявным гелем и развесил везде, где смог зацепить, поэтому открывать пришлось в куцем белом халатике, обнаруженном в стенном шкафу вместе с полотенцами и тапочками.
— Здравствуйте, Просто Лёха, — сказала Алина. — Насколько вы удовлетворены пребыванием в статусе гостя Терминала?
— Поставлю при случае пять звёздочек, — буркнул я. — Если найду куда.
— Обращаю ваше внимание, — сказала киберхостес, оглядев мою комнату, — что Терминал предоставляет гостям услуги прачечной.
— Боюсь, уже поздно.
Чёрт бы побрал эту пластиковую красотку. Получается, я зря час мучился, стоя на коленях перед душевым поддоном? Но наверняка прачечная за отдельные деньги, которых у меня нет.