— Фу, звучит как-то непразднично… Слушай, а если травушки? Травушки-муравушки?
— То же самое. Пойми, у тебя сейчас даже палец отрастёт, если отрезать.
— Ой, слушай, а девственность не вернётся?
— Нет.
— Уф, слава богу, я уж испугалась… Каждый раз нафиг надо…
Она вдруг осеклась, внимательно посмотрела на Аннушку и очень серьёзно спросила:
— Ты на меня сердишься? Я что-то сделала не так?
— Нет, дело не в тебе. Иди, веселись. У тебя впереди долгая жизнь, она сама себя не просрёт.
— Нет, постой, — Донка взяла её за руку. — Прости меня.
— Да за что, блин?
— Я не раздуплила просто. Я про всё забыла, как ихор увидела, вообще не думала ни о чём. А уж потом тем более думать не могла.
— О чём ты?
— У тебя с ним серьёзно, да? Я думала, что как всегда, а оно вон как… Я бы никогда, ты меня знаешь! Прости глупую Доночку! Не сердись!
— Донка, что ты несёшь! Заткнись!
— Всё, молчу-молчу. Доночка дурочка, Доночка ничего не понимает, разбирайтесь сами, а я пойду пожру, что ли, раз пить порожняк. Может, в новой жизни хоть жопу себе наем?
Она помахала нам ручкой и побежала обратно. Наверное, к клановым, там как раз, судя по запаху, обед готовят. Чёрт, я б тоже пожрал. Вроде только что завтракал, а уже готов повторить. Метаболизм, однако. Но вообще зря я, конечно, дал себя в это втравить. Новый зуб того не стоит. Хрен она мне эту ночь простит и забудет.
— Заткнись, солдат, — сказала Аннушка.
— Я молчу.
— Думаешь громко. Так что заткнись.
— Как скажешь.
— Заткнись уже!
Я сделал символический жест, как бы застёгивая рот на «молнию». Она покосилась на меня недовольно, вздохнула и сказала:
— Пошли к чёрту. То есть к «Чёрту». К машине моей. Дела сами себя не сделают.
Глава 16
Старый приятель
Собираемся молча. Я следую директиве «заткнуться» и ни о чём не спрашиваю, Аннушка то ли продолжает злиться, то ли просто не в настроении. Некоторое время раздумывал, взять ли с собой винтовку, ведь без акка от неё никакого толку нет. Решил взять — вдруг ещё один подвернётся? Пусть лежит за сиденьем на всякий случай. А не подвернётся — у Аннушки пулемёт есть. Правда, ПКТ с электроспуском, с рук не поработаешь. Похоже, когда стрелка нет, она его фиксирует и использует как курсовой.
— Караваны привезут топливо, заберём твой акк у Костлявой, — сжалилась Аннушка, глядя на мои терзания. — А пока перетопчешься. Мы ж так, чисто прогуляться.
— Можно спросить, куда?
— А если я скажу «нет»? Откажешься?
— Не откажусь. Мне пофиг куда, если с тобой.
— Не подлизывайся.
— И не думал. О, смотри, Костлявая чешет, легка на помине!
Мотоцикл у клановой электрический, почти бесшумный, мчится она лихо, тормозит юзом. Спрыгнула, подошла к нам. К моему удивлению, за её спиной обнаружилась Донка — я думал, она теперь Аннушке постарается на глаза не показываться. Нам неловко перед ней за эту ночь, хотя, вроде бы, всё правильно. Правильно — но криво. Так тоже бывает.
— Сваливаете? — спросила Костлявая.
— Дела, — коротко ответила Аннушка.
— Сильно не задержу, но разговор есть.
— Валяй.
— Мы тут осмотрелись чуть. Зарядили машины, какие на ходу, прокатились вокруг города… Ты в курсе, что если ехать от него на север, то приедешь в него с юга?
— Конечно. Это же локаль, а не срез. Она небольшая.
— Так вот, у меня вопрос — а с чего тут жить? Земли хватает, но мы выросли в пустошах, в крестьяне не годимся. У нас в мире и понятия такого не было, жратву на фабриках делали. Ты говорила, что её привезут караванами, допустим. Но платить-то чем? Пока что мы за твой счёт гуляли, я правильно поняла?
— Правильно.
— Это не дело, подруга. Клан должен кормить себя сам. Нужна жратва, топливо, запчасти. Этот акк, что вы нам погонять дали. Мне рассказали, что он дорогой.
— Да уж, не дешёвый.
— Ненавижу быть должна.
— Есть идеи? — спросила Аннушка.
— Не было бы, я б не пришла. Смотри, от нас так всё таращило, потому что детишки, верно?
— Да.
— А если мы оставим их тут с бабами и поедем частью клана — генератор, наливняк, фура, пара машин?
— Будете караван как караван, с их обычными проблемами типа рейдеров.
— Мы довольно зубастые, — отмахнулась Костлявая, — сами кому хочешь проблемы создадим.
— Хотите стать караваном — вперёд. Никто не держит.
— Понимаешь, тут такое дело… — замялась клановая. — Не люблю одалживаться, но на первое время нам нужен ваш акк. Пока топливо не найдём.
— Это его акк, — показала на меня Аннушка. — Личный.
— Мы вернём, Лёха. Моё слово.
— Уже почти смирился с этой мыслью, — вздохнул я.
— Буду должна, — протянула мне руку Костлявая, — чем-нибудь отдарюсь.
Рукопожатие у неё крепкое, ладонь твёрдая, взгляд прямой. Строгая тётка, не зря кланом рулит.
— И ещё момент, — продолжила она. — Хотим попросить твою глойти. Не знаю, как ты с ней это проделала, боюсь спросить, чего это стоило, но старушка-девчушка рвётся в бой. Мы вроде как неплохо сработались, да и Лоле полезно у неё поучиться.
— Она не моя глойти. Сама может решить, — возразила Аннушка.
— Нет, — замотала растрёпанной головой Донка. — Я твоя. И не спорь. Никто на свете не сделал для меня столько, как ты. Мне бы ещё тогда, в первый раз понять, что надо тебя держаться, я, может быть, и не такая дурочка была бы. Так что, если я тебе нужна всё равно для чего, ты только скажи. Я останусь и всё-всё для тебя сделаю. Но если нет…
— Вали, конечно.
— Это не потому, что я тебя расстроила? Ты меня не прогоняешь, потому что обиделась?
— Ох, блин… Да уймись ты, бестолочь! Хватит чушь нести! Мы всё равно уезжаем, чего тебе тут без дела сидеть?
— Правда твоя, — вздохнула Донка, — раньше я хоть накидаться со скуки могла. А теперь меня даже дышка ихняя не берёт!
— Из локали их сможешь вывести?
— Само собой! Я же с тобой проехала, дорогу помню. Странная она, конечно, и жутковатая, но оно и к лучшему, случайный человек не пройдёт.
— Если потеряешь перекрёсток, веди их в Закава, там ребята Бадмана выведут вас через кросс-локус в Библиотеку.
— Не потеряю. Доночка теперь трезвенькая, молоденькая, мозги как от пыли протёрли. Сама удивилась, какая тупенькая была старушкой-то! Теперь всё помню. Я им такие места покажу, что товар оттуда с руками рвать будут! Все, кто про них знал, померли, а я живая! И я помню! Малки для себя берёг, я обещала не показывать, но Малки давно нет, теперь чего уж… — сказала Донка.
— Я тебя тоже попрошу кое-что пообещать, — сказала Аннушка.
— Ты про тот срез?
— Да. Забудь про него. Сама не суйся и никому не говори. И ты, Костлявая, запомни — вам туда не надо.
— Как скажешь, — закивала глойти, — я ж не без понятия. Раньше бы напилась и разболтала, а теперь нет, даже этого не могу.
— Не очень поняла, в чём проблема, — пожала печами клановая, — но верю, что тебе виднее. И без этого до хрена везде интересного. Так что, договорились? Не возражаешь?
— Ты что-то путаешь, Костлявая, — устало ответила Аннушка. — Я тут не главная. Не командир, не Императрица и не Властелин Всея Говна. Я Аннушка, курьер. Я сейчас уеду, разбирайтесь сами.
— Ты не главная? — засмеялась клановая. — Иди кому другому расскажи! Я прем клана, я в этом профи. На что спорим, ты вернёшься? Будешь снова и снова решать их проблемы, ненавидеть их и себя за это, беситься, ругаться, и всё равно тащить этот прицеп. Потому что они уже знают, что твои люди. Кто там у них был главный? Конь-грегация? Так вот, ставлю свой мот против твоих ботинок, у тебя скоро будет не хуже. Конь-грегация два ноль. С тобой во главе.