Я пытался сосредоточиться, напрячься, расслабиться, потолкать закрытые ворота руками, постучать в них лбом, помедитировать… Через полчаса вышел и сказал:
— Хрен там. Не сработало.
— Ну, не сработало, и чёрт с ним, — сказала Аннушка напряжённо. — А у нас тут гости.
— Лёха, — представился я красивой рыжей женщине, сидящей в раскладном кресле.
— Я Ольга, — ответила она, — Громова.
— Наслышан.
Кресел больше нет, так что я присел на борт пикапа.
— Дамы, у вас в планах попойка или перестрелка? Просто уточняю.
— Как пойдёт, — ответила рыжая. — Иной раз слово за слово, а потом…
— … хреном по столу, — закончил я. — Знакомая ситуация, а как же. Но я пожру пока, вы не против? Проголодался чёта.
— Да, солдат, там как раз каша на плитке доходит, пригляди заодно, чтобы не пригорела, — сказала Аннушка.
Я снял крышку, помешал, попробовал, достал банку тушёнки, вывалил в котелок, помешал ещё раз. Гречка с тушняком — просто, незамысловато, но люблю. Привык на службе, и не приедается почему-то.
— Кто-то ещё будет? — спросил я у них.
— Я не голодна, — отказалась рыжая.
— Я попозже, оставь мне чуть-чуть, — ответила Аннушка.
— Я вам не мешаю? — уточнил я, накладывая в миску. — А то сидите, молчите… Я могу отойти подальше, если пообещаете не перестрелять тут друг друга.
— Не стоит, я ненадолго, — ответила женщина. — Буквально пара вопросов.
— А можно я тоже спрошу?
— Спросите.
— Вы та самая Ольга Громова?
— С моей точки зрения, да. Именно я та самая, — рыжая улыбнулась, и я вдруг понял, что она чертовски красивая тётка. Но моё сердце уже занято. — Я понимаю, о чём вы, Алексей.
— Можно просто Лёха.
— Как угодно. Так вот, Лёха, я не та Ольга, которую вы имеете в виду, и, одновременно, она самая.
— Сложная для меня концепция, — сказал я, непринуждённо наворачивая кашу. — Чайку?
— Можно, — кинула та-но-не-та Ольга.
— Поставлю чайничек тогда.
— В результате эксперимента, породившего анклав Коммуна, произошла так называемая «мультипликация локали». Наши учёные, думавшие, что создали портальную установку, на самом деле построили нечто вроде примитивного, но крайне мощного мораториума, который выдрал кусок из Фрактала и завязал его нить узлом, создав лепестковую мультилокаль. Как Библиотека и Центр Мира, но не так удачно.
— Я не очень понял, но верю на слово. Чёрный или зелёный?
— Чёрный, с сахаром.
— Лимончик?
— Будет очень уместно.
— Один момент, где-то тут был…
— Я сама излагаю с чужих слов. Мне в тот момент было двадцать с небольшим, у меня был муж, я ждала ребёнка, работала и ничего не знала о Мультиверсуме. Но в момент запуска Установки образовалась так называемая «ромашка локалей». Все они получили тяжёлый энтропийный шок, те, кто там был, погибли. Выжили две, ставшие потом Коммуной и Комспасом. Почему именно они, отдельный вопрос, не будем сейчас углубляться в историю. Важно то, что вместе с локалями мультиплицировались и люди, там находившиеся. В этот момент Ольг Громовых стало… не знаю сколько. Но остались, по всей видимости, две: я и ещё одна я. Вы, Аннушка, были знакомы со второй. Которая с вашей точки зрения, разумеется, первая.
— По всей видимости? — удивился я, отрезая лимон. — То есть тут, возможно, ещё табун рыжих где-то бродит?
— Маловероятно, — сказала она, принимая кружку, — я, в любой своей ипостаси, как шило в мешке. Кто-нибудь да укололся бы. Спасибо.
— На здоровье.
— Что же об вас никто столько лет не укалывался? — спросила Аннушка. — Моя Ольга считала, что вы погибли, вероятнее всего в результате внутренних разборок в Комспасе. Да и по возрасту вам было пора, ведь Вещества там не было.
— Как вам прекрасно известно, Вещество не единственный и далеко не лучший способ присвоить немного чужой жизни. Скажем так, по ряду причин я достаточно долго отсутствовала и многое пропустила. Но, с другой стороны, там, где я была, тоже много интересного, так что я не жалею, да и упущенное почти наверстала. В связи с этим и возник вопрос: на чьей стороне будете вы, Аннушка?
— На своей, разумеется. Как всегда.
— Боюсь, не выйдет, — покачала красивой рыжей головой Ольга. — Вас просто не оставят в покое. Та самая Аннушка, та самая Ольга — мы слишком давно в игре, чтобы нас игнорировать. Мелехриму вы отказали, может быть, получится у меня? С другой мной вы были лучшими подругами, я, разумеется, не рассчитываю на такую же степень близости, но отношения свободного найма меня вполне устроят. Мы плохо начали, но все совершают ошибки. Давайте начнём с чистого листа? Мне найдётся что предложить.
— В обмен на что?
— Для начала, смежная с библиотекой локаль, вы знаете, о чём я. Мне нужен доступ к Мораториуму. Полный. Дверь туда настроена на Ольгу, всё равно на какую, это очень удачно, но вы присвоили это место себе. Кусок не по вашим зубам, Аннушка. Вы, насколько я знаю, никогда не лезли в большую политику, это очень благоразумно, не изменяйте себе.
— Знаешь, — сказала Аннушка мрачно, — ты не она. Но ты она. Я слишком хорошо её знала. Интонации, мимика, движение, то, как ты держишь кружку, как кладёшь ногу на ногу, как сжимаешь рукой колено, когда врёшь.
Рыжая убрала руку с колена.
— Та Ольга врала всем, кроме меня. Не знаю, есть ли такой человек у тебя, но это точно не я. Меня ты используешь и кинешь. Так что мой ответ: «Нет». Допивай чай и проваливай. Раз добралась сюда, то и выбраться сумеешь.
— Я уже допила, спасибо, — рыжая как будто ничуть не расстроилась. — Жаль, что так вышло, но что же, каждый свободен в выборе судьбы. Не буду навязывать своё общество. Спасибо за чай, Лёха, приятного вам вечера.
Аннушка не ответила, Ольга встала и пошла, удаляясь в сумерки наступившего вечера. Я с интересом смотрел ей вслед.
— Да, лучшая жопа Мультиверсума, — мрачно сказала Аннушка. — Глаза не сломай.
— Может быть, её надо было… не знаю… повыспрашивать как-то? Сделать вид, что типа согласна, может, чего-то бы да узнали? Она явно в курсе, что творится.
— Её надо было пристрелить, но я сентиментальная дура. Не смогла. Слишком это… она.
— Вот так просто пристрелить?
— Ольга — моя Ольга — была одним из самых жёстких и опасных игроков в Мультиверсуме. Умная, хитрая и безжалостная.
— Думаешь, эта такая же?
— Думаю, эта хуже. Давай пожрём и поедем. Не хочу тут ночевать, мало ли.
— Как скажешь. Твоя каша в котелке. Положить в миску или так съешь?
— Так съем. Меньше посуды мыть.
Я потянулся за котелком, и тут чуйка взвыла, как безумная. Я даже сказать ничего не успел, схватил девушку за плечи, одним рывком, на адреналине, выдернул из кресла и почти забросил в приоткрытые ворота гаража, вкатившись туда за ней. Взрывом створку захлопнуло и почти вбило внутрь, но она устояла, вогнувшись и перекосившись.
— «Чёрт»! Там мой «Чёрт»! — заорала Аннушка.
— Уже нет, — крикнул я, пытаясь вытрясти звон из ушей.
— Что это было, солдат?
— РПГ, скорее всего, — ответил я, понимая, что совершил чудовищную ошибку.
Кинувшись в первое попавшееся укрытие, фактически загнал нас в ловушку — двери перекосило и заклинило, вокруг глухие стены, бежать некуда, отстреливаться невозможно. Сейчас следующий заряд даст по воротам, и нам кранты.
— Сука! Рыжая сука! — никак не могла успокоиться Аннушка. — Папина машина! Убью её!
— Потом, потом! Выдёргивай нас отсюда! На изнанку, на хренанку, куда ты там делаешь! — чуйка внутри продолжала завывать сиреной ракетной опасности, я просто видел, как неведомый стрелок, ухмыляясь, закладывает следующую гранату в ствол.