— Почему? — удивился я. — Мне показалось, что за артефактами идёт постоянная охота…
— Не путайте науку с грабежом, молодой человек. Для тех, кто ищет артефакты, это либо товар, либо предмет коллекционирования, либо инструмент для получения власти над соплеменниками. Научная систематизация интересует их в последнюю очередь.
— И как же нам попасть в эту… ступицу?
Несмотря на свои научные амбиции, Лейхерот показал себя в первую очередь как практик. Предложил начать с более простой задачи — отбалансировать «симметричную лопасть».
— По крайней мере я точно знаю, как это сделать, — сказал он снисходительно. — Та часть механизма полностью аналогична этой, и её регулировку может выполнить даже Крисса. Сложность лишь в том, чтобы попасть в нужную локаль.
С его слов, все локали Мораториума представляют собой единый архитектурно-технический комплекс, некогда густонаселённый, но потом по неизвестным причинам покинутый. Живущие сейчас в Библиотеке и Центре Мира — позднейшие переселенцы; а те, для кого были построены эти дома, не оставили о себе никакой памяти. Все сведения о локалях существенно более поздние, получены путём исследования брошенных городов, поэтому содержат больше вопросов, чем ответов.
— Мне надо заново изучить некоторые источники, — заявил Теконис. — Все права прохода через кросс-бифуркаторы на стороне Библиотеки либо утеряны, либо те, у кого они есть, не спешат ими делиться, так же, как и вы. Но в этой локали могут найтись ключи или проходы со свободным доступом в следующую. Искать их методом перебора слишком долго, но, возможно, сведения сохранились в ранних исследованиях. Тогда связность лепестковых локалей ещё не была нарушена, ключи, позволяющие свободно переходить с одной на другую, были общедоступны. Затем они были потеряны, украдены, осели в частных коллекциях у людей, понятия не имеющих, что это такое, но сведения о расположении проходов могли сохраниться. Мне потребуется время, в графике не было предусмотрено это исследование. Свяжитесь со мной через пару недель, я предупрежу администратора. А сейчас проводите к выходу.
* * *
На следующий день мы отбыли на Терминал с караваном Костлявой. Аннушка хочет узнать, как идёт ремонт её «Чёрта» (прикрутили ли уже к крышке бензобака всё остальное), Крисса — повидаться с родителями, а я так, за компанию. Трофейную рейдерскую машину, которой мы пользовались в последнее время, Аннушка загнала на автовоз, колонну ведёт Донка, так что я еду в кабине самоходного генератора вместе с премшей клана. Наконец-то выдалась оказия с ней поболтать. Я давно хотел спросить, как продвигается их эксперимент с установлением прямого кросс-локуса между Терминалом и Заводом. Надежд на него возлагали много, но что-то Костлявая не выглядит триумфатором.
— Да, ты прав, ни хрена не выходит, — призналась она. — Сколько Керт ручки не крутил, а проход так и не открылся. То ли эти штуки вообще не работают, то ли работают не так…
— Какие штуки? Какие ручки? — заинтересовалась Крисса.
Кабина генератора здоровенная, как рубка парохода, грёмлёнг-девица рыскает по ней, засовывая курносый нос в каждый угол и изучая каждый прибор и переключатель. Она похожа на любопытного енота.
— Да нашли там пару древних хреновин, — пояснил я, — пытаются запустить.
— Каких хреновин? — Крисса аж подпрыгнула в азарте. — Насколько древних? На что похожи? Для чего нужны? А можно посмотреть? Ну, пожалуйста-пожалуйста!
— Я бы на твоём месте ей показал, — предложил я Костлявой. — Девчонка неплохо соображает во всяком старом хламе. Были случаи убедиться.
— Хуже-то всяко не будет, — пожала плечами клановая, — не думаю, что Керт, пока нас не было, сумел чего-то от них добиться. Как по мне, мы пустышку гоняем. Может, эти ящики вообще для другого. Хрен их разберёт, древних засранцев.
— Я хочу, хочу, хочу на это посмотреть! — нервничает Крисса. — Покажете мне, ну, покажете же?
— Почему нет? Мы переночуем на Терминале, зальёмся солярой и двинем в пустоши к старой фабрике. Если хочешь, можешь с нами, места полно.
— Да! Да! Супер! Как раз до утра родители успеют просверлить мне голову, и я от них снова сбегу! Только не уезжайте без меня!
Я смотрю на торжествующую Криссу и немного завидую — для неё мир полон безумно интересных штуковин, в которые можно запустить шаловливые ручонки, и она счастлива. Приятно видеть человека, который нашёл своё место в Мироздании, и оно ему нравится. Я нашёл только Аннушку, она мне тоже безумно нравится, но с ней всё куда сложнее, чем с железками. Сейчас она едет в головной машине с Донкой, им есть о чём потрепаться.
— Уходим на Дорогу, — предупредил её голос в рации, — последний перегон, выйдем уже на Терминале.
— Принято, — отвечает Костлявая, и мы ныряем в туман.
* * *
— Проводишь, дылда? — спрашивает, отводя глаза, Крисса. — При тебе меня папаша не сильно убьёт…
— Боишься?
— Ну, так, есть немного. Всё-таки я немного по-свински с ними поступила, факт.
— О, да ты правда выросла, — смеётся Аннушка. — Пошли, мне всё равно надо с Кройчеком перетереть за тачку.
— Крисса! Доченька! Ты вернулась! — пожилой грёмлёнг прижал дочку к себе, на глазах у него блеснули слезы.
— Ну, ладно, пап, ну, ты чо, ну, блин… — бормочет девушка. — Да норм всё, соскучилась просто…
— Дорогая, иди скорей, наша Крисса вернулась! — кричит Кройчек в глубину гаража.
Оттуда выбегает низкорослая женщина, и я вижу, в кого у девчонки задорный курносый нос.
— Доченька! Наконец-то! Я так рада!
— Так, — говорит мне Аннушка, — думаю, нам стоит пока посидеть в сторонке.
— Угу, — соглашаюсь я. — Им ещё предстоит узнать, что дочке уже восемнадцать.
В конце концов мать увела Криссу вовнутрь, наверное, кормить, а Кройчек подошёл к нам.
— Спасибо, что вернули нам дочь, — сказал он. — Мы переживали.
— Она сама, — отказался от сомнительной чести я. — Очень самостоятельная барышня. Взрослее, чем выглядит.
— Да-да, — вздохнул он, — я уже понял, что она ненадолго. Но хоть повидались.
— Что там моя тачка, Кройчек? — спросила Аннушка.
— Пока не готова. Ребята нашли в одном срезе раму с кузовом, обещали притащить с караваном, ищем донора для движка и трансмиссии, мосты я уже предварительно прикинул, с чего взять, за это не волнуйся. Как только всё привезут, начну сборку, это уже недолго. Но пока придётся потерпеть. Сама знаешь, караваны сейчас ходят редко и попутный груз берут неохотно.
— Понимаю, подожду, что поделать. Ладно, не будем вам мешать, общайтесь с дочерью.
— У нас тут есть ещё дела? — спросил я, когда мы уже валяемся в ванне.
— Да не то чтобы… — Аннушка вытягивает ноги, складывая их мне на грудь, я задумчиво глажу пальцами многочисленные шрамы.
— Зачем мы вообще сюда припёрлись? Вряд ли ты всерьёз надеялась, что Кройчек уже собрал тебе нового «Чёрта».
— Здесь большая ванна и отличный бар. Ты что, недоволен, солдат?
— Очень доволен. Скоро буду готов повторить.
— Вот ненасытный… Прогулялись, развеялись, можем в кои-то веки никуда не спешить, сидеть в ванне, пить виски, болтать с Алинкой…
— Думаю, ты просто сбежала.
— Да, наверное, — ответила она, подумав. — Достали они меня своей душевной простотой: «Аннушка то, Аннушка сё, Аннушка, что нам делать? Аннушка, что нам не делать? Аннушка, какой рукой мне вытереть жопу?» Блин, солдат, вот, клянусь, детишки из клана Костлявой все вместе создают меньше проблем, чем один корректор. Я чувствую, что вязну во всей этой фигне. В их проблемах, которые с какого-то хрена должны стать моими, в этих дурацких раскладах с Мораториумом, в сумасшедшей Лиарне, в бестолковой Джен, в кайлитах этих чёртовых… Понимаю Меланту, она пытается спасти своих, но какого чёрта кайлитами должна заниматься я?