— Что понимаешь?
Он снова помахал мне рукой.
— Работа. Почему ты получила эту работу.
— Тебе нужно быть более конкретным.
О, как бы я хотела, чтобы мой кофе был ещё горячим. Шипение удовлетворило бы меня, когда я вылила бы напиток ему на колени.
— Как долго "Бьянка" существовала без шеф-повара? Никому это место не было нужно. Ты спасаешь задницу своего брата. Я думаю, это достойно восхищения.
Его объяснение было достаточно великодушным, чтобы я убрала свои когти.
Но затем он добавил:
— Это также объясняет, почему ты получила эту работу.
У меня отвисла челюсть, и всё привлекательное в нём превратилось в пыль. Он встал, не сказав больше ни слова, и подошёл к стойке. Ни "извини меня, я на секунду". И никаких объяснений, почему он отошёл. Он просто ушёл.
Если бы он не оскорбил мою карьеру и семью несколько секунд назад, я бы извинила его социальную неловкость, сочтя её причудливой, и попыталась бы убедить себя, что это мило. Может быть, даже очаровательно.
Но сейчас мне просто хотелось сделать с ним то же самое, встать и уйти. Без объяснения причин.
К сожалению, я была воспитана иначе.
Вместо того чтобы убежать, я уставилась в большое панорамное окно справа от меня и восхитилась этой вычурной частью Дарема. Это было недалеко от фермерского рынка, где Джо продавала свою продукцию. Если бы я закончила это достаточно быстро, я могла бы добраться туда до того, как он закроется.
Мне нужно было поговорить с ней о "Бьянке" и купить кое-что домой. В настоящее время я питалась солёными помидорами и яичницей с вяленой говядиной.
Яйца были вкуснее, чем казались.
Мэтт снова сел, тарелка со стуком упала на стол.
— Ты уже поела?
Между нами стояло мирное подношение в виде пирожных. Может быть, это утро всё-таки удастся спасти.
— Мы разделим его? — спросила я, глядя на шоколадный круассан, от которого у меня потекли слюнки.
— Нет, я купил его для себя.
Сарказм в его голосе не был привлекательным. Он рассмеялся своей собственной шутке, в то время как я просто смотрела на него и пыталась преодолеть своё уязвлённое самолюбие.
— Конечно, мы разделим его, — должно быть, у меня было недоуменное лицо, потому что он объяснил. — Это из пекарни, которой я управляю. Мы сотрудничаем с этой кофейней.
— Ох!
В этом было больше смысла. Я взяла со стола нож для масла и разрезала круассан пополам, не желая пока раскрывать свою истинную и вечную привязанность к этим малышам. Я не всегда доверяла своему разуму, когда дело касалось шоколадных круассанов. Лучше бы он не знал, насколько я уязвима рядом с ними, просто на случай, если он использует их против меня, чтобы получить второе свидание.
— Выглядит потрясающе. Где ты работаешь?
— Зелёная кондитерская, — сказал он. — Все в порядке. Владелец — самая настоящая сука, но она хорошо известна в городе.
Я проглотила свой круассан, удивляясь, насколько он сухой. Где же шоколад? Или масло? Непростительно. Кроме того, мне не нравилось, сколько раз он использовал слово "сука", когда речь заходила о женщинах за то короткое время, что мы здесь сидели. Я попыталась вернуть его на нейтральную территорию.
— Я всё ещё изучаю местную еду. Я ходила в школу в CAI.
— О, неужели? — спросил он с ноткой отвращения в голосе. — Это интересный выбор.
У него ещё были проблемы со школой, в которую я ходила? Боже, у этого парня много самомнения.
Я сделала ещё глоток кофе и попыталась объяснить его поведение. Я могла бы дать ему передышку. Может быть, я просто была чувствительна. Может быть, я позволяю своей собственной неуверенности встать на моём пути. Может быть, он был совершенно спокоен, но я нервничала?
— В какой школе ты учился? — спросила я его, решив избавиться от своей обиды на этого парня и дать этому свиданию шанс.
— О, просто маленькое местечко под названием "Маленький Париж". Это лучшая кондитерская школа в Америке.
Я о ней не слышала. Но опять же, я не была кондитером.
— Ох... круто.
— Да, это правда так. Я немного разочарован тем, где я осел. Но я смотрю на это как на ступеньку к тому, куда я хочу пойти. Нужно же где-то составлять резюме, верно? — его глаза слегка сузились, прежде чем он добавил: — Ну, тебе это может и не нужно, но всем остальным это нужно. — Затем он громко рассмеялся.
Я терпеливо вздохнула и оглядела кофейню в поисках вариантов. Может быть, эспрессо-машина волшебным образом загорится, и у меня появится причина выбежать отсюда, дико размахивая руками и крича во всю глотку. Может быть, ванная комната спонтанно затопится, и это превратится в один из сценариев спасения. Может быть, начнётся апокалипсис, и зомби вторгнутся, и я, наконец, смогу попробовать все милые движения, которым я научилась на уроках самообороны и наблюдая за сезонами "Баффи-Истребительницы вампиров", повторяемыми всю мою жизнь.
Но, увы, все оставалось совершенно нормальным. Никаких вращений, сальто, ударов колом в мозг.
— Не всем может так повезти, как мне, — пробормотала я, совсем не чувствуя себя счастливой.
Этот парень понятия не имел, насколько тяжела моя работа. Я сказала ему, что должна была кого-то уволить, но это, должно быть, не было ему понятно.
— Это точно, — согласился он, откусывая большой кусок фруктовой тарталетки и выплевывая корку.
Дверь открылась, позвякивая маленькими колокольчиками, висящими наверху. Я подняла глаза, надеясь увидеть зомби. Вместо этого Ванн Делайн вошёл внутрь.
Я уронила оставшийся шоколадный круассан на колени.
Он сразу же засёк меня. По выражению его широко раскрытых глаз я могла сказать, что он был так же удивлён, увидев меня, как и я его.
Чёрт.
Дважды чёрт.
Почему он всегда видит меня в самом худшем состоянии?
Не осознавая, что я делаю, я наклонилась ближе к Мэтту и рассмеялась, как будто то, что он только что сказал, было самой весёлой вещью в мире. И не самой худшей.
Брови Ванна удивлённо поползли вниз. Я помахала ему рукой. Очень небрежно. Как будто я должна была получить награду за то, насколько беспечным был этот взмах.
Мэтт обернулся, чтобы проверить, на ком акцентируется моё внимание.
— Ты знаешь этого чувака? — спросил он, когда добрался до очередного кусочка десерта.
— Мы с его сестрой хорошие друзья, — объяснила я. Затем я сделала глоток кофе, чтобы не смотреть ни на одного из мужчин.
Ванн встал в очередь, чтобы заказать кофе, и я попыталась спасти разговор с Мэттом.
— Итак... Что же ты тогда собираешься делать со своей карьерой?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты сказал, что место, где ты сейчас работаешь — всего лишь ступенька. Какова твоя конечная цель?
— Владеть собственной кондитерской, — наконец-то что-то, в чём мы были похожи! Не то чтобы у меня когда-нибудь был собственный ресторан. Но позиция шеф-повара была достаточно близка, верно?
— Это круто, — сказала я, искренне радуясь за него.
— Да, меня просто тошнит от этих рабочих часов. Они убивают меня.
Хорошо, подождите секунду.
— Есть ли пекарни, которые работают в другое время?
Я думала, все пекари встают до рассвета, чтобы подготовиться к утренней толпе? Что он собирается делать, продавать пончики на ужин?
Не совсем плохая идея... но всё же.
— Конечно, — сказал он, очевидно. — Я даже не знаю, хочу ли я иметь полноценную пекарню, понимаешь? Я думал о пирожных. Пирожные кажутся проще. Я мог бы работать, когда хотел, и спать. Гулять по выходным. Я просто не могу так работать. Это убивает мою социальную жизнь.