— Зачем тебе нужно во дворец? Еще пару эльфов убить?
— Нет, я не собираюсь никого убивать. Ты ведь знаешь, что это было недоразумение… Да что я перед тобой оправдываюсь? Ты возьмешь меня на бал или нет?!
— А в качестве кого я тебя с собой возьму?
— В качестве друга.
— Друг? — усмехнулся он. Мне уже не понравились те дебри, в которые меня пытался завести этот граф. Слишком много насмешки в его глазах. Кажется, я вновь влипла.
— Да. А что с друзьями на бал ходить запрещено законом?
— Нет. А ты действительно думаешь, что кто-нибудь поверит в нашу дружбу?
— А почему нет?
— А ты не понимаешь? — спросил он, приподняв одну бровь.
Понимаю. Ох, как понимаю… В этот день только началась учеба. Мысли мои были с Евженией, новую информацию я совершенно не воспринимала. Меня постоянно что-то раздражало. То сидящий рядом парень странно сопел, мешая сосредоточиться и понять хоть что-нибудь, то преподаватели говорили тихо и неразборчиво, то остальные студенты бросали на меня странные взгляды. Однако последней каплей стало выступление Эрлиха.
— А ты чего в столовую пришла? — спросил он, вырастая передо мной стеной. Только сейчас я заметила, какой он высокий и внушительный. Но чтобы напугать Дементьеву нужно намного больше, чем мускулы и высокий рост.
— Книги почитать. Что еще в столовой делать? — съязвила я.
— А, ну, книги можно. Я-то думал, что ты здесь кого-нибудь убить хочешь.
— Думал? Больше не делай так. У тебя ужасно получается, — улыбнулась я. Во мне кипела злость и обида. С трудом я сумела поднять в воздух кастрюлю с каким-то наваристым супом, что разливали по глубоким тарелкам и раздавали студентам. Магия после двух дуэлей слушалась меня плохо. Теперь, чтобы применить простейшее бытовое заклятие, мне нужно было использовать силу Азима, заключенную в камне. Кармашек в подоле не оправдал моих надежд, поэтому пришлось заказывать кулон, в который вмонтировали камень. С еще большим трудом я перевернула содержимое кастрюли на голову самовлюбленного индюка, который сумел задеть меня за живое. Индюк посмотрел на меня взглядом, которым можно убить целую армию. Что уж говорить об одной маленькой рыженькой мне? Но я не испугалась, я успокоилась. Зачем он это делает? Должна быть причина, не из-за обычной неприязни же он себя так ведет. На этом инцидент был исчерпан, я вышла из столовой, размышляя о том, почему самовлюбленный наглец себя так ведет. Ну, во-первых, я сняла его иллюзию паучков. Во-вторых, я не таяла при виде его ухмылки, не растекалась лужицей у его ног и не собиралась бегать хвостиком. В-третьих, я убила эльфа. Да, я находилась под внушением и не могла контролировать свои действия. Но кого это волнует? Таким образом, у графеныша есть все основания на попытки меня обидеть. Пусть старается, я себя в обиду не дам.
— Это не имеет значения, — раздраженно ответила я, выныривая из воспоминаний, заполонивших мой ум.
— Это имеет значение. Я не знаю, зачем тебе так нужно во дворец, но обратиться ко мне тебя могла заставить только острая нужда.
— Очень острая.
— Это касается Евжении?
— Да, — тихонько кивнула я. Студенты не знали, что именно произошло с самым строгим и требовательным преподавателем академии, но все заметили, что она пропала. Ходили слухи, что это я ее убила. И это делало обучение в академии еще тяжелее. Бабушка не была самым любимым магистром ни у кого, но меня не любили больше. Атмосфера нагнеталась еще тем, что со мной везде ходила Кати. Убийца, которая находится под защитой принцессы. Что может быть более нелепым?
— Слушай сюда, до бала еще пара недель и есть шанс сделать так, чтобы нас перестали считать врагами друг друга, — он улыбнулся. А я вновь уверилась, что хочу домой. Там не надо никого спасать, можно спокойно доверять друзья, а самым ужасным в жизни является вредный младший брат. Господи… Как я, оказывается, скучаю по этому дураку с камерой, которая уже, наверное, приросла к его рукам.
— И как же это сделать?
— Сыграть влюбленность, — улыбнулся он. Я зависла. Влюбленность сыграть? Это как?
— То есть в дружбу народ не поверит, а во влюбленность запросто?
— От любви до ненависти…
— Глупая идея.
— А, по-моему, это лучший выход. Я избавлюсь от назойливого внимания дам, ты попадешь во дворец. Все довольны, всем выгодно. По-моему, вообще отлично получается.
— Ага, а твои назойливые дамы будут доставать меня.
— Ты думаешь, кто-то посмеет приблизиться к тебе? Да тебя же обходят десятой дорогой, чтобы не навлечь на себя твой гнев. Ты только вспомни, что учудила, когда обнаружила отсутствие мебели в своей комнате.
— Лысина тебе даже идет! Я извинилась! — покраснела, вспомнив, что он действительно тогда оказался не виноват. Кто-то из приближенных отца Кати забрал всю мебель, чтобы поставить на нее защиту, а я подумала, что это дело рук Эрлиха. Но тогда я извинилась, и мы дружно забыли о моей мести Эрлиху за поступок, который он не совершал.
— Да, только вернуть волосы это мне не помогло.
— Зато ректор помог.
— Да, бра…во ему. Браво! Молодец он. Да, — как-то натянуто улыбнулся Эрлих. Заострять на этом внимание я не стала. Как показало время, зря.
— Хорошо, — наконец, кивнула, приняв решение, — будем играть влюбленность. Только вот есть загвоздка: из меня актриса, как из тебя — принц.
— Хах, не думаю, что все настолько плохо
— Я предупредила!
— Я тебя услышал, — кивнул он, принимая более серьезный вид. Почему я согласилась? Да потому что выбора не было, да и весело это, наверное. А отказаться я успею в любой момент. Тогда почему бы и нет?
***
— Горская, я сказал что-то смешное? — злобно уставился на меня преподаватель. Женская половина группы лучезарно улыбнулась, почувствовав, что меня ждет головомойка. Кати хихикнула в кулачок, заставляя и меня вновь засмеяться.
— Нет, магистр, — встала, утирая слезы смеха. Как можно было не заметить? Ну, как?
— Вы уверены? А может, вы хотите поведать причину своего смеха и нам? Я тоже хочу посмеяться!
— У вас хвост дергается, — ответила, подняв взгляд от пола. Хвост действительно дергался. И это заметили все, но для нас с Кати это оказалось так смешно, что мы не сумели сдержаться.
— Какой еще хвост, Горская?
— Ваш, — честно ответила я. Магистр озадачено посмотрел на меня. Поняв, что я не шучу, он начал крутиться на месте, пытаясь поймать собственный хвост. В абсолютной тишине аудитории вновь раздался тихий смех двух несдержанных студенток.
— К ректору! — зарычал преподаватель, уставший гоняться за хвостом.
— За что? — спросила Кати, встав со своего места и злобно уставившись на магистра. Действительно! За что? Хвост не мы наколдовали!
— За дверь! — вновь прорычал он. Угу, очень оригинально!
— Но почему?
— Кати, успокойся. Сказано к ректору, значит, идем, — одернула я ее. Но подруга не желала успокаиваться, она жаждала справедливости, не понимая, что ее не существует.
— Но это не мы!
— А кто? — сощурился преподаватель истории, почувствовав, что мы знаем, кто донимает его с начала учебного года. Он понимал, что это не студенты, но кто, кроме Евжении, которая уж точно сейчас была не в состоянии так шутить, мог отрастить ему хвост? Кто-то с отменным чувством юмора и внушительной силой.
— Мы не знаем, — призналась Кати, опустив взгляд.
— Тогда к ректору!
— С удовольствием, — улыбнулась я. Нет. Я не хотела к ректору. Не хотела лишний раз видеть его осунувшееся лицо и одичалый взгляд. Не хотела вновь замечать, что он сильнее похудел и стал еще более серым, незаметным, прозрачным. Но и рассказывать магистру Крель, что его хвост дело рук моего 'возлюбленного' не хотелось. Кати не знала, кто отращивает Крелю новые части тела, но догадывалась. А все потому, что неосмотрительный магистр невзначай намекнул на мою нелюбовь к эльфам. Эрлих почему-то решил, что напоминать о моей расовой нетерпимости может только он. И плевать, что я нормально отношусь к представителям всех рас.
— Вот и идите!