– Что такое?
– Как что? Мы сейчас идем допрашивать моего брата, а я боюсь представить, чего можно ожидать… Как же так? Я с ним помирился, я его простил. Неужели это все было обманом? Я не верю в это. Амор не мог так сымитировать Андрея.
– В таком случае тебе нечего переживать. Мы просто исключим его из списка подозреваемых и продолжим расследование. Влад? Мы ждем только твоего слова. Когда ты поведешь Андрея на крышу? Мои люди уже там, они вооружены ватарами и пистолетами. Они там затаились, по моему сигналу выскочат и… в случае чего… сделают то, что должны. Потом мы убьем Амора. Я поведу Андрея с тобой. Пистолет я сдала, чтобы тот ничего не заподозрил, как ты и хотел. Но мой ватар все еще со мной.
– Хорошо. Спасибо тебе, Ада.
Они ненадолго замолчали, саксофонист все еще играл.
– Мне нравится саксофон. Я не удивлена, что ты пришел подумать сюда.
– Правда? Только вот посмотри на людей. Они будто вышли из леса. Ну почему так необходимо снимать абсолютно все, что для них необычно? Посмотри на того духа, только он из той толпы может действительно слушать и наслаждаться музыкой. Ровра был прав. Люди смешные и непонятные. Не замечают действительно важных и стоящих вещей.
– Почему ты так думаешь? Может быть, они хотят запечатлеть это в памяти?
– В памяти телефонов. Я больше, чем уверен, что они потом это сотрут или вовсе не вспомнят об этом. Не понимаю, почему нельзя просто послушать и насладится? К чему этот всеобщий фарс?
– Может быть ты и прав, но в то же время, я с тобой не согласна. Какие-то вещи просто обязаны быть запечатлены на пленку и сохранены надолго.
– Какие, например?
– Глупый вопрос. Свадьба, первые годы детей, какие-то мероприятия и встречи с родными, которые происходят редко. Портреты близких нам людей…
– Ладно, я тебя понял. Думаю, ты права. Некоторые воспоминания стоят того.
Они опять замолчали на пару секунд.
– Сегодня солнечно, ветер поддувает. Погода красивая. – сказал Влад.
– Любая погода красивая. В каждой что-то есть, нельзя любить одну и ненавидеть другую.
Они снова замолчали. Демидов пытался что-то сказать, но говорить ему было нечего. Было очевидно, что у Ады та же проблема.
Влад положил свою руку на скамейку. Боковой поверхностью кисти он почувствовал руку Ады. Демидов посмотрел на девушку. Она направила свое лицо в сторону музыканта, закрыв глаза от наслаждения, получаемое ею от живой музыки. В лучах солнца ее рыжие, прямые и мягкие волосы будто горели красным пламенем. Она впервые пришла на работу с распущенными волосами. Ее прекрасные и нежные черты лица вызывали умиление и трепет.
Следователь Демидов любовался ею под прекрасную музыку, у него сложилось впечатление, что он в романтическом фильме, в котором что-то уже должно произойти.
Наконец, выждав момент, он взял ее за руку так аккуратно, словно пытался обхватить что-то живое и очень хрупкое.
Она открыла глаза, прищурилась, будто не поняла сразу, что случилось. После этого она медленно повернула лицо на свою руку, чтобы понять, что она почувствовала, затем отвернула взгляд в сторону, слегка улыбнулась, но тут же подавила нарастающую улыбку. Ада слегка поерзала на месте, после чего убрала свою руку из кисти Влада. Это расстроило Демидова, заставило разочароваться в своем поступке.
– Извини, Влад, но нет… – она стала холодной.
– Прости, я… – сказал Влад. Он почувствовал, что покраснел. Ему стало тяжело и стыдно осознавать произошедшее.
Ада молчала.
– Я не могу. – наконец сказала она.
– Не назовешь причину? – выдавил из себя Демидов. Боковым зрением он наблюдал за ней. Влад заметил, что Ада также смущена и даже расстроена. Из ее глаза вытекла слеза, медленно стекающая по неподвижному и мрачному лицу.
– Я помолвлена… Извини, но у меня теперь своя жизнь.
Эти слова Влад принял как удар в сердце. Его мысли запутались, в голову лезли разные тяжелые, риторические и уже бессмысленные вопросы. Он хотел расспросить ее об этом, узнать, когда это вообще произошло.
– Где…где ты был все это время? – прошептала Ада.
Влад молчал. Это было самое неловкое молчание за его существование в этом мире. Всю жизнь он стремился к определенной цели. Однако из-за нее он совсем забыл, что есть и другие ценности. Влад внезапно почувствовал тяжесть своего упущения. От последних слов Ады ему защемило сердце.