Ю.Н. Людей, собственно, интересует вопрос, насколько изменились ваши взгляды…
В.К. Взгляды — на что?
Ю.Н. Ну, вообще, на всё, о чём вы писали, на жизнь там… Ну, хоть на что… В.К. Нет, если обсуждать вопрос, как изменились взгляды, тогда надо ставить его более конкретно: какие взгляды, на что — на жизнь, на политику, на литературу, на семью… на космос… на философию… А так взгляды особенно, по-моему, ни на что и не и зменились.
И.Г. Ну, вот относительно "Мальчика со шпагой"…
В.К. Абсолютно не изменились. То есть, я считаю, что пионерская организация — она была полезной, и то, что её полностью прихлопнули и разогнали — это одна из многих глупостей нашей перестройки… Эта, знаете, банальная фраза — "выплёскивать ребёнка вместе с водой". Она во многом, конечно, была рычагом идеологического и педагогического давления, тоталитарного. Но ведь были же там и светлые пятна, и светлые ростки какие-то.
Ю.Н. Да, но она, как организация была достаточно формальной. Светлые пятна были как бы сами по себе, по-моему, а целиком-то она просто не могла существовать…
В.К. Ну, так вместе с организацией светлые пятна уничтожили. А лучше сейчас, что вообще никакой организации нет?
Ю.Н. Конечно, плохо. Но даже если бы её никто не разваливал, она бы всё равно не выдержала бы новых условий, как организация.
В.К. Но она могла бы трансформироваться постепенно, возможно в лучшую сторону.
Ю.Н. Да, вот этим надо было серьёзно заниматься. И.Г. Этим не занимаются.
В.К. Находились люди, которые активно стремились её видоизменить, но ведь и этих людей погнали, и всё прочее… И те люди, которых в тоталитарные времена считали крамольниками, диссидентами, чуть ли не антисоветчиками, а может, и просто антисоветчиками, потом — сейчас — оказываются носителями коммунистической педагогики, тоталитаризма и всего прочего. Ведь теперь, если красный галстук — то это уже однозначно плохо, если барабанщики — то это, значит, "пропаганда казарменного образа жизни", если трубачи — это обязательно тема для пародии… Нет никакой середины, как маятник — то туда, то сюда.
Ю.Н. Вот сразу насчёт «Каравеллы». Хоть вы сейчас непосредственно и не занимаетесь ей, но всё равно, вам небезразлична, наверное, её жизнь… Как вы видите, что в дальнейшем с ней может быть, насколько оптимистично можно смотреть?
В.К. Знаете, даже тогда, когда я вплотную-то ей занимался, я не смотрел вперёд дальше, чем на год, честно говоря, — настолько неопределённа, тревожна и непредсказуема была жизнь. А сейчас — что же я могу сказать… Тут всё зависит от того, насколько хватит сил и энергии у молодых руководителей… Вот…
Ю.Н. А если не хватит, что тогда?..
В.К. Ну, не хватит, — значит, не хватит, значит, всё, значит… Знаете, в одной футуристической повести есть такая драматическая фраза: "Планета закончила свой цикл"…
Ю.Н. Да, но…
В.К. …Империи — и те не вечны под луной, а уж какой-то пионерский отряд…
Ю.Н. Вы не попытаетесь в этом случае как-то… её… не знаю…
В.К. В какой-то степени я, наверно, попытаюсь, мне уже и приходилось вмешиваться, когда нависала непосредственная опасность… Но, если у ребят-инструкторов не хватит сил и энергии на постоянную работу, то подменить их и тянуть заново всю эту машину я всё равно уже не смогу. Уже и возраст не тот, и настроения как-то изменились, я уже не могу прыгать через заборы вместе с ребятишками… Я устаю… И потом, честно говоря, уже приходит где-то на шестом десятке ощущение, что времени остаётся не так много, а хотелось бы написать то, что задумано…
Ю.Н. Ну, а есть у вас на примете какие-то такие люди, которые, по-вашему, могли бы в «Каравеллу», в случае чего прийти?..
В.К. Кроме тех, кто работает, к сожалению, нет. Дело в том, что я удивляюсь, что сейчас и эти-то люди нашлись, в общем потоке, так сказать, повального увлечения бизнесом и собственными проблемами; что ещё есть люди, которые жертвуют собственной карьерой и благополучием, и всем, что считается нормальным в нынешней жизни; отдают себя. Это-то великая удача… Стало ведь ужасно трудно ещё в смысле материальном. Сейчас фильм снять, представляете, сколько денег надо потратить? Раньше фильм стоил 400–500 рублей…
И.Г. Ну, по тем временам это…
Ю.Н. Это не так мало было.
В.К. Ну, а сейчас…
И.Г. В тысячу раз.
В.К. Сейчас — в тысячу раз, а где мы возьмём полмиллиона для съёмок фильма?..
И.Г. Да и плёнки нет в продаже…
В.К. Плёнка есть в продаже: 1200 — рулончик.
И.Г. В Москве даже плёнки нет.
Ю.Н. А сколько времени рулончик?
В.К. Ну, 30 метров, как обычно, стандартный.
Ю.Н. На сколько это минут?
В.К. Две минуты.
Ю.Н. Две?!!
В.К. Две.
И.Г. 24 кадра в секунду.
В.К. Да…
Ю.Н. Тыща…
В.К. 1100 рублей.
Ю.Н. Ну, ладно…
И.Г. А сколько в отход пойдёт…
Ю.Н. Я с этим никогда, конечно, не сталкивался, но это впечатляет… (Следующий вопрос). Как на взгляд Владислава Петровича изменилось нынешнее "младое поколение", понятно ли им то, что он хочет сказать в своих книгах?
В.К. Я готов был бы согласиться с тем, что оно изменилось не в лучшую сторону, что исчезли многие идеалы, что все стали думать о жизни, которая выражается стремлением только к какому-то внешнему благополучию, где квартиры, особняк, иномарки, валюта, поездки за границу и так далее… Это действительно так, и у многих это стало идеалом, и масса молодёжи пошла в "крутые мальчики", и появился ещё целый, ну, не класс, но сословие, что ли, молодых людей с автоматами… Ведь что ещё питает все эти конфликты — не только там происки политиков и прочее, они ведь ещё находят и определённую почву. Ведь после Афганистана, после других конфликтов возникло целое сословие молодых людей, которые считают нормальным образом жизни тот, когда у тебя под боком есть автомат, а ощущение — постоянно на нервном взводе. Они не очень ценят собственную жизнь, они привыкли к опасности… Кстати, личное мужество — это далеко не самое лучшее качество. Ещё древние греки говорили, что приучить себя не особенно дрожать за свою жизнь — это может практически каждый; бояться за других, страдать — это сложнее… И они сейчас, считают наиболее нормальным образом жизни, когда они в какой-то полувоенной атмосфере живут и готовы кинуться в любой конфликт, чтобы… жить, как в фильме "Гардемарины, вперёд!"… только без той хорошей романтики… Но, как ни странно, несмотря на всё это, я ведь получаю постоянно письма от 20-25-летних молодых людей… (Игорь жестом показывает на Юру). Ну, то, что вы передо мной, это само собой, но я же получаю письма и от совершенно незнакомых, от запада и до востока. Ну, то, что школьники там, девочки, мальчики — само собой…
Ю.Н. Обычно на «Следопыт» пишут?
В.К. И на «Следопыт», и на "Издательство — 91", и на Средне-Уральское, и в Союз Писателей, и… домой пишут, как-то узнают адреса… Причём, даже бизнесмены молодые пишут, говоря о том, что после всей пакостности этого дня, этих будней, для них это какая-то отдушина — вот такие книги, ещё что-то… Так что, видимо, какой-то процент читателей сохранился, и мне кажется, это не самый плохой процент в нынешнем молодом поколении… Может быть, на него в глубине души и надеешься, более, чем на всех остальных… Потому что большую-то историю, в таком вот, стратегическом плане, всё-таки делают ведь не бизнесмены, а люди высокого интеллектуального уровня, умеющие и мечтать, и философствовать, и смотреть вперёд, и обладающие воображением большим…
Ю.Н. Не могли бы вы назвать примерно 10 книг, которые вы советуете почитать будущим учителям?
В.К. Ох, советовать… Десять?! Ну… Десять книг они и без меня знают (смеётся). А навязывать своё мнение — я же могу оказаться очень субъективным. Потом, почему именно учителям? Учителям надо не десять книг читать, а не одну сотню. И по программе, и сверх программы. Вообще-то я не уверен, что нормальный учитель может по-настоящему общаться с ребятами, если он не читал "Трёх мушкетёров" (смеётся). Хотя, может быть, эта мысль может показаться несколько… легкомысленной.
Ю.Н. Есть ли такие молодые авторы, творчество которых вы считаете действительно интересным?
В.К. Да, вот только перед вами со мной говорил по телефону один молодой телевизионный оператор нашей Екатеринбургской студии Александр Папченко. Сейчас он готовит книжку, к которой я писал своё предисловие, — замечательные повести и рассказы о ребятах. Он долго не мог пробиться, потому что нынешним издательствам рассказы и повести о современных детях совершенно же не нужны. Они будут печатать английских, там, писательниц, вроде Энид Блайтон, знаете? "Приключения великолепной пятёрки" и прочее… Очень мне нравится Павел Калмыков, он, правда, уехал из Свердловска, на Камчатку. У него вышла книжка "Самая правдивая история, или жизнь в королятнике", примерно так… Когда он уезжал, он работал над второй повестью, уже не сказочной, а реалистичной, о ребятах… Да… Но вот он уехал, и теперь он на Камчатке… А так-то очень мало я знаю авторов, которые пишут именно для детей школьного возраста.
Ю.Н. Что вы думаете относительно "Рыцарей Сорока Островов" и других вещей Лукьяненко?
В.К. Знаете, есть такое модное слово в современной политике неоднозначно. Что-то мне в этой книге нравится, что-то мне не нравится. Мне, всё-таки, основная идея этой книги кажется чересчур жестокой. Не сам показ того, что дети могут воевать с детьми и могут быть жестокими, — это и так на каждом углу, — а то, что автор (у меня такое впечатление, может, это против его воли) преподносит это как явление логичное и вполне естественное. А мне всё-таки кажется, — я вот тут согласен с мнением любимого мной, к сожалению, в этом году умершего Радия Погодина, — он говорил на каком-то выступлении… Я, говорит, зная, что такие вещи могут быть, всё-таки не смогу писать о том, как, скажем, пятиклассник повалил второклассника и бьёт его ногами. Хотя знаю, что это есть, и никуда не денешься, но для моего героя это противоестественно. Поэтому я ничего не могу сказать.