„Ну, по-че-му? Почему так? Почему он?“ — задавал себе один и тот же вопрос мальчик. — Дома мне всегда казалось, что я лучше Лешки. На меня и внимания девчонки больше обращали. Да и вообще. Я был всегда впереди, заводила. А он все больше молчал, вечно всё терял, забывал. Внешность у нас, конечно, одинаковая, а вот внутренний мир… Выходит, что я совсем никудышный? Стоило попасть на необитаемый остров, и все мои плохие стороны начали выпирать? Ну, почему она выбрала его? Мы же близнецы! Какая ей разница? Нет, что я говорю, конечно, разница есть, и она её сразу почувствовала. Настенька, ну почему не я? Лучше бы меня медуза обожгла! Хотя это всё равно ничего бы не изменило. Они бы сейчас гуляли, а я лежал бы там всеми покинутый. Что я опять такое несу! Какой же все-таки я подлец! Самому себе стыдно признаться, что и подмену эту с картой я организовал вовсе не потому, что мне не хотелось долго лежать, просто я думал что, когда все выяснится, она на него обидится, на меня, конечно, тоже. Да уж, это называется ни себе, ни людям. Докатился. Но поделать с собой ничего не могу».
Мальчик долго ещё сидел так, обхватив голову руками, и выплескивал все накопившиеся в нем эмоции. Временами в нем говорил добрый и честный человек, но временами в него словно дьявол вселялся. Успокоившись, но, так и не решив, как ему теперь себя вести, он отправился собирать то, за чем и пошел.
Возвратившись, Саша застал ребят за попыткой уложить все вещи в импровизированный рюкзак.
— Это называется «заплечный мешок Хадсона», — голос Алеши уже не дрожал, да и вид у него был посвежевший.
— Можно, я тоже попробую, — вызвался Никита. — Смотри, я правильно понял? Вместо прямоугольного куска материи, желательно непромокаемой, я беру одну из кофт, завернув у неё рукава внутрь. Затем по диагонально противоположным углам располагаю камешки и накрываю их концами материи, т. е. кофты в нашем случае. Так? — получив одобрительный кивок, мальчик продолжал. — После того, как я привязал веревку под камнями, в эту конструкцию можно будет закатывать наши пожитки и нести, просто перекинув через плечо?
— А не проще ли застегнуть эту самую кофту. Сложить внутрь пожитки. Закатать все это, а затем рукавами привязать к талии? И веревку не надо! — рассмеялась Настя. — Тоже мне туристы!
— Ну, конечно же! — треснул Алеша себя по лбу, — вечно в голову что-то заумное приходит, а решение иногда оказывается такое очевидное!
— Я смотрю, наш больной уже оклемался? — произнес Саша, скидывая с плеча здоровенную охапку толстых веток. — Там за пригорком ещё целое дерево лежит сухое. Я его еле дотащил. Сгоняй, Никит, за ним, — и взглянув в сторону Насти, добавил, — пожалуйста!
— Саша, хоть ты ему скажи, — начала девочка, поймав на себе его взгляд, — что с такой ногой и думать не стоит ни о каком походе.
— Нет, нет, нет и нет! Мы отправляемся завтра же с рассветом. И ни минутой позже! — категорично заявил больной.
— Ну, если он, Настя, так уперся, его теперь и бульдозером не сдвинешь, — улыбнулся Саша. — Он у нас знаешь, какой упорный!
— Ребята, а вы видели, на треснувшем кокосе из копры выступила какая-то жидкость? — Никита наклонился и поднял одну из половинок. — Маслянистая такая, — произнес он, зацепив немного пальцем.
— Ну-ка, дай-ка сюда, — заинтересовалась Настя. — Наверно, это и есть кокосовое масло, — девочка понюхала кокос, а затем легкими движениями принялась втирать в кожу случайно обнаруженное масло.
— Совсем, даже неплохо! И вам советую, а то вон как у вас лица на солнце обгорели. Ещё с давних времен известно, что втираемое в кожу кокосовое масло предохраняет её от солнечных ожогов, раздражений, вызываемых морской водой, и даже защищает от насекомых. Вы, кстати, обратили внимание, что здесь их, насекомых в смысле, почти нет?
Темнело быстро. Ребята даже не заметили, что наступила ночь.
— А не слишком ли мы беззаботно себя ведем, — задумчиво произнес Алеша. — Здесь ведь и животные какие-то могут быть. Да мало ли что.
— Да уж, ты прав, — согласился с ним Саша. — Предлагаю охранять лагерь по очереди. Ты, как раненный, от дежурства освобождаешься.
— Почему это? — возмутился, подскочивший со своего места Алеша, но в ту же секунду лицо его перекосилось от резкой боли. — Ладно уж, но только на эту ночь, — смирился он.
— Остаемся мы с Никитой, — подытожил Саша.
— А как же я? — воскликнула Настя.
— Так, я не понял, кто здесь мужчины? Ты или мы? Мы и без дам управимся, — уверил девочку Никита. — До двух часов будет сторожить Саша, а с двух я. В шесть утра общий подъем, а к семи мы должны уже выйти.