Карпию Семёновичу господину Смурову государь Пётр Алексеевич привет свой шлёт и просьбу немалую: не отказать принять гостями голландских шкиперов и судостроителей, кои иждивением царским на Воронеже суда строят, а ныне в Москву прибыли.
Смуров
(заплетаясь).
Господи! Царёвы гости! Акакий Львович, сделай поблажку, хоть их-то встретить дозволь.
Акакий.
Встречай, чорт с тобой! Всё равно к штрафу ты более неспособен.
Смуров.
А как я с ними изъясняться буду? Ведь они, чай? по-русски лыка не вяжут.
Акакий.
А ты вяжешь? У тебя, брат, сейчас с ними как раз одно на одно и выйдет.
Ганнибал.
Имею к тому донести, что за два года сии мастера изрядно по-русски понимать научились.
Смуров.
А что они пьют?
Акакий.
Они, вроде меня, зело грог любят.
Смуров.
Расчудесно! Грогу хватит на десятерых. Ведь я его для тебя готовил. Да где ж они?
Ганнибал.
На гостеприимство ваше, сударь, уповая, за мной незамедлительно следуют.
Смуров.
Так идём же встречать. Ох, в голове шумит… Это не дело.
Смуров, Акакий, некоторые из гостей направляются к воротам. Иван, по приказанию Антона хлопочет над ещё не пришедшей в себя Гликерией.
Антон
(Ивану).
Маши, маши на неё. Да не так, дурацкая башка! (Даёт Ивану пощёчину.)
Люба вскрикивает и закрывает лицо рукой.
Ганнибал выступает вперёд и дрожащим от гнева голосом обращается к Антону.
Ганнибал.
Стадитесь, сударь! Имени вашего не ведаю, но столь непросвещённые поступки извольте дома и над своими людьми производить, коль без того не можете, а отнюдь не в обществе публичном и при благородных дамах!
Антон отступает и меряет Ганнибала взглядом с головы до ног. Круг гостей подступает ближе.
Антон.
Имя моё есть истинно русское имя: зовусь Антон Свиньин из древнейшей и знатнейшей фамилии, что некоторым без роду и племени тёмным персонам ведать надлежало бы. А человек сей и есть мой собственный холоп, на картуз табака выменянный. Немудрено посему, что и защиту получает от лица, за боченок рому купленного!
Бояре
(смеются).
Ловко!
Ганнибал
(тихо и угрожающе).
Увидеть в надежде, так ли вы храбры противу воина царского, как противу сего беззащитного.
Антон.
За дерзость сию сам бы сатисфакции требовал, но с рабами не дерусь!
Ганнибал хочет броситься на Антона. Люба мягко его удерживает.
Люба.
Сударь, остановитесь! За поступок ваш благородный примите дружбу мою, если дружба девушки простой для вас что значит. С этим же — ни слова более. Идём гостей встречать. (Берёт Ганнибала под руку, бросает долгий, глубокий взгляд Ивану, глядящему с восторгом на неё и на Ганнибала, и проходит к воротам.)
Антон, опешив, грозит кулаком вслед Ганнибалу. Иван, спохватившись, опять наклоняется к Гликерии.
Гликерия
(очнувшись, открывает глаза и видит Ивана).
Ах! Какой авантажный!
Антон.
Пустяки, мон анж. Мой холоп из мужиков. Пожалуйте руку вашу, краткий променад по саду на щёчки сии вновь румянец вернёт… (Уходит с Гликерией.)
Иван.
Волю бы мне! Волю!..
Издали, приближаясь, доносятся звуки песни, которую с закрытым ртом, без слов, напевают весёлые новые гости — голландские шкиперы и судостроители. Вскоре они входят, чуть покачиваясь, дружной группой, в обнимку.
Шкиперы.