Трум-ту-рум! Тум-тум-тум! Трум-тум! Трум-трум!
Смуров
(сильно хмельной).
Милости прошу! Гости дорогие! Рад и счастлив! Скатертью дорога! Ох, что я говорю. Шире ворота, вот что. Рад и счастлив. Вот бог, а вот порог. Тьфу… То есть вот грог, а вот пирог. Всё моё — ваше… ваше… в-аше.
От группы шкиперов отделяется человек, не узнаю которого не может даже хмельной Смуров. Общее волнение и заглушённый шопот нарастают. Бояре спешно выхватывают из широких рукавов и из-за обшлагов мятые парики и напяливают их на себя, кто как может.
(Стараясь скрыть своё опьянение, преувеличенно низко сгибается в поклоне.) Ваше… ва-ше ваше величество, государь-батюшка, Пётр Алексеевич! Люба, скорей парик!
В течение дальнейших реплик Смурову приносят парик, который он надевает задом наперёд.
Смуров.
Ваше величество!..
Пётр топает ногой.
Акакий
(смело подходит к царю).
Штрафной, Питер. Не взыщи. Не в себе. Не ждал он тебя и приказу не знает. (Кричит.) Стой! Молчать! Правило: «На ассамблеях персону государеву ничем от прочих не отличать, неже титуловать, а именовать партикулярно, на голландский манир — «господин Питер». Уразумел?
Смуров.
Уразумел. Валяй, садись, Питер. (Тихо.) Господи! Это я царю-то!
(Крестится.)
Пётр треплет Смурова по плечу, поправляет ему парик и, обернувшись к шкиперам, делает дирижёрский знак рукой. Песня без слов возобновляется. Новые гости во главе с Петром садятся за столы. За ними садятся и все остальные.
Шкиперы и Пётр.
Трум-трум-тру-трум-тум!
Тум-трум! Трум-тум!
Акакий.
Ты что же это, Питер, с голландцами своими языка лишился? Соизволь-ка сию песню со словами петь, я её ведаю, она добрая!
Пётр поворачивается к шкиперам. Те, отрицательно качая головами, бормочут. Пётр поворачивается к Акакию и также отрицательно бормочет.
Шкиперы и Пётр
(продолжая).
Трум-трум-трум-тум-тум…
Акакий.
Стой! Молчать! Правило (машет перед лицом Петра свитком): «Которое лицо за ассамблейным порядком наблюдать поставлено, того лица всем гостям без исключения и прекословия слушаться надлежит». Извольте же, господа шкиперы, сию чудесную голландскую гишторию петь не себе в утробу, а всей кумпании на удовольствие. Уразумели?
Смуров.
Ох, Любушка! Слыхала? На царя кричит. Что-то будет?
Пётр переглянулся со шкиперами, которые что-то одобрительно буркнули и кивнули головами.
Пётр.
Уразумели, господин церемониймейстер. (Встаёт и кланяется ему.)
Шкиперы и судостроители также поднимаются и кланяются Акакию.
Ван-Блазиус! Начинай сначала, а мы подтянем.
ГОЛЛАНДСКАЯ МОРЯЦКАЯ
1.
Ван-Блазиус.
Двадцать два матроса,
Юнга и кок,
Все рыжеволосы,
Плыли на восток.
Трое суток буря выла,
Палубу водой покрыло,
Шкипера волною смыло,
Боцмана доской убило.
Но плывут, держась за тросы,
Все
(хором).
Всемогущий бог!
Двадцать два матроса.
Юнга и кок.
Поют без слов.
2.
Ван-Блазиус.
Новый шквал пронёсся,
Голод стал жесток,
Съели альбатроса —
Только на зубок.
А потом они, бедняжки,
Съели куртки и рубашки,
Съели башмаки и пряжки
И погибли близ утёса,
Все
(ужасным шопотом).
Всемогущий бог!
Двадцать два матроса,
Юнга и кок.
Поют без слов.
3.