За тёток для приличества,
За братцев да сестру
Родни ж у нас — количество!
Глядишь — и пьян к утру.
2.
Бывало, пьёшь за милую,
Клянёшься век любить
И заставляешь силою
Непьющих даже пить.
Когда ж остынет жаркая
Короткая любовь,
Свою свободу чаркою
Отпразднуешь ты вновь.
3.
Бывало, пьёшь за складное
Заморское житьё,
За Францию нарядную.
За девушек её.
В краях твоих немало я
Уже испил вина,
Весёлая, да шалая
Чужая сторона.
4.
(Торжественно.)
Но нынче чару лучшую,
Заветную, одну
Поднимем за могучую
Родимую страну!
Одну, неповторимую,
Под русское «ура»,
За родину любимую,
За нашего Петра.
Хор.
Одну неповторимую,
Под русское «ура».
За родину любимую,
За нашего Петра!
Все поют и бросают о пол бокалы. С оживлением садятся, наливают друг другу. Стрешнев, Акакий, Корсаков шепчутся.
Стрешнев.
Глянь-ка, Лёшенька, Антону-то здравица твоя не по вкусу.
Корсаков.
Эх, видеть его не терплю!
Акакий.
И я. Он моей Нинишке вчера опять проходу не давал. Ну, погоди, я его сейчас на-нет сведу. (Кричит.) Стой! Молчать! Правило: ныне здравицу надлежит выпить из самой большой чаши самому знатному из нас.
Антон
(вскочил).
Мне! Мне!
Акакий.
Истинно так. Антон Свиньин — украшение наше. Мадам, приготовьте сосуд, его сану подобающий. (Тихо.) Ну, тот медный жбанчик, из коего поросёнка молочного поите. (Громко.) И наполните его лучшим нектаром вашим. (Тихо.) Ну, тем ромом, от коего аглицкие матрозы на стену лезут.
Ниниш.
Сию минуту, господин министр.
Корсаков.
За кого ж пить собираешься, кавалер?
Антон.
За прелестницу, с коей я в кратчайший срок в амур вступить намерен… За славную маркизу… Ну, как бишь её… Иван!
Иван подбегает.
Как зовут её, ну эту? Которая «манифиг», «манифиг»… (Целует свои пальцы.)
Иван.
Маркиза де Курси, господин!
Антон.
Во! За неё самую.
Стрешнев.
У тебя губа не дура.
Корсаков.
Она и впрямь красавица.
Акакий.
Антоша! Да ведь ты с ней и незнаком? Как же так?
Антон.
Вздор! У нас, дворян столбовых, сие быстро: разлечусь, поклонюсь, назовусь и — «держу, падайте»!
Акакий.
Ай, да молодец! А ну, пей! (Берёт из рук Ниниш жбанчик, повязанный салфеткой.)
Антон
(принимая жбанчик).
Так за любовницу мою незамедлительную маркизу де Курси!
Под весёлый шум, смех и подзадоривающие шутки начинает пить, но вдруг с изумлением отрывается от жбана. От крепкого рома у него захватило дыхание. Он хочет перевести дух, но Акакий подталкивает жбанчик к губам Антона.
Акакий.
До дна, до дна!
Все.
До дна! До дна!
Антон пьёт. Жбанчик со звоном падает из его рук. Антон идёт, шатаясь, на авансцену и задыхающимся голосом произносит.
Антон.
Ах… Ах… Ах… Ах…
Иван подбегает к хозяину.
Держи, падаю! (Рухнул на руки Ивана.)
Общий смех.
Акакий.
Готов! А ну, Иванушка, оттащи-ка его в сторону да и устрой поспокойнее…
Иван, подхватив хозяина подмышки, волочит его по лесенке и скрывается с ним в его комнате. Затем Иван спускается и, усевшись в углу на авансцене, что-то тихо твердит, держа на коленях карту и циркуль. В этом положении он остаётся все последующие сцены до своей реплики.