Смуров.
Как раба? Это почему же?
Ненила.
По закону: «За раба идущая рабой становится». Есть такой закон?
Акакий
(мрачно).
Ну, ешть…
Пётр.
Поспешила, мать. Я ему волю даю…
Ненила.
Вот как? Так ты уж от дворян холопов отбирать начал да волыную им давать? Нет такого закону. Ты — царь. Ты первый имущество наше беречь обязан.
Бояре глухо ропщут.
Пётр
(тихо).
Умна, бестия. (Громко.) Слыхали, господа? Права боярыня! Я — царь, я не могу закон нарушить.
Иван и Люба в отчаянье.
Ненила.
Что? Взяли? Вот это — царь!
Пётр.
Именно, мать. Царъ! А раз царь, то могу ж я новый закон издать?
Акакий.
Можешь! Обяжательно можешь!
Пётр.
Ибрагим! Пиши! (Диктует.)
Ганнибал, взяв походные принадлежности, пишет, устроившись на бочке.
Пётр.
«Который холоп боярский для казённой надобности преполезен, того холопа…
Бояре глухо ропщут.
.. за цену, владельцу не обидную…
Ропот бояр сразу стихает.
… казна имеет право выкупить, а владельцу сему указано не препятствовать». (Ганнибалу.) Давай сюда. (Подписывает.) В Сенат на утверждение! (Нениле.) Цену говори.
Вступает музыка.
Ненила.
Ты цену сам назначил, государь!
Сказал: «На вес, мол, золота такие».
Так взвесь его и золота отсыпь.
Пётр
(Ивану).
Ох! Дорого ж ты мне обойдёшься.
Иван.
Не верь ей, государь. Не так,
Я в детстве продан был по весу за табак,
Табак — всего тебе расходу:
Пускай же он окупит мне свободу.
(Показывает на тюки.)
Пётр
(коменданту).
Весы сюда!
(Нениле.)
Небось! Уйдёшь с корыстью!
Втридорога урон тебе вернём.
(Ивану.)
За листья продан в рабство был?
Иван.
За листья.
Пётр.
А за свободу я плачу зерном.
К весам, законник!
Музыкальная сцена взвешивания на стоящих на пристани весах. Грузчики кладут к ногам Ненилы два мешка.
(Нениле.) Не рассыпь! Зелье дорогое! Да смотри, чтоб всё посеяно было! Проверю лично!
Смуров.
Перст божий, Ненила Варфоломеевна! Придётся сеять.
Пётр.
Как звать?
Иван.
Иваном, государь!
Пётр.
Господин Иванов! Произвожу тебя в дворяне и даю чин капитана флота российского! (Указывает на Антона.) А сего олуха назначаю тебе в матрозы!
Ненила закрывает лицо руками.
Иван.
Уволь, государь! Что я с таким делать буду? Он же ничего не умеет. Куда ж мне его девать?
Пётр.
Прав! Забрить мерзавца в солдаты, в штрафную роту, сваи заколачивать!
Гликерия внезапно появляется перед царём и делает сложный реверанс. Пётр, поражённый, наблюдает за этим зрелищем, еле сдерживая смех.
Тебе чего?
Жулёв
(протиснувились вперёд, низко кланяется Петру и указывает на Антона и дочь).