Сцена с Антоном. Пётр прекрасно видит глупость Антона. Весь «экзамен» ведётся им весьма иронически. Но в этой сцене очень важно выявить и подчеркнуть великую веру Петра в силу просвещения. «Не из таких ещё оболтусов наука людей делала!» — говорит Пётр. Поэтому он посылает Антона за границу и охотно берётся устроить его брак с
Любой, однако только после того, как Антон станет капитаном. К Антону Пётр снисходителен, учитывая заслуги перед родиной его отца — боярина Якова Свиньина, передового человека и своего соратника.
Сцена с Ненилой. Ненила — главная пружина борьбы старой, боярской Руси с Петром. Положение осложняется тем, что часть боярской знати имеет неоспоримые заслуги перед родиной и перед ним. Не считаться с этим Пётр как великий государственный деятель не может, однако поступаться в угоду им насущными интересами государства он также не способен. Поэтому с Ненилой Пётр пытается говорить сначала благоволительно, но, встретив сопротивление, переходит на официальный тон и, воспользовавшись её же терминологией, грозно говорит: «Кому — Питер, а тебе — царь всея Руси». Он может быть запросто со своим человеком — Акакием, иностранными шкиперами, но перед Ненилой выдвигает незыблемый для неё авторитет царской власти. Дав почувствовать Нениле непререкаемость своей воли, он говорит: «Пережить-то ты меня переживёшь, а вот переспорить — не переспоришь».
Однако в четвёртом акте одними приказаниями Пётр не ограничивается. «И когда Ненила пытается бить Петра его же оружием, ссылаясь на закон, на нерушимость царской воли и долга царя: «Ты дал слово. Ты обязан защищать боярское имущество, — это в твоём же законе написано!», а за нею стоят глухо ропщущие бояре, Пётр требует от Акакия чётких формулировок законности своих действий. Сцена издания нового закона очень важна для обрисовки образа Петра и характеристики его правления. Она прежде всего показывает, что многие законы Петра диктовались самой жизнью, насущными интересами государства (в данном случае частным происшествием). В ней надо подчеркнуть быстроту и дальновидность, с которыми Пётр по частному случаю проводит далеко идущие, государственно-важные решения, смело сметая с пути все препятствия, мешающие его замыслам. Таков Пётр с противниками. С преданными ему людьми он попрежнему прост и непосредственен. «Выходит, это я напугал,— шутливо говорит он.— Ну, я напутал, я и распутаю».
Порывистость, благоволение, шутка, грозная интонация — всё это проявления смены чувств Петра, и за всем этим кипучая деятельность и неустанная забота о благе и процветании отечества—вот основные черты великого преобразователя. Те же черты Пётр любил и высоко ценил в других. Актёру необходимо подчеркнуть эту смену чувств, слить эти черты в единое, органическое целое, и тогда образ Петра станет живым в близким зрителю. Ещё раз подчёркиваю: Петра надо играть проще и живей, тогда само собой придёт и величие.
АКАКИЙ. Его роль—одна из самых сложных и трудных в пьесе. Легче, всего автору было бы дать мудрого наставника, государственного мужа. Но это было бы скучно и главное — фальшиво. Пётр умея ми риться с недостатками нужных ему людей. Он очень ценил долголетнюю дружбу, верность и преданность Поэтому положительное отношение Петра к Акакию ни в коем случае не должно умалять образ Петра. Наоборот, оно должно подчеркнуть его проницательность в подборе людей. Но для этого артисту, играющему роль Акакия, необходимо отрешиться от обычного амплуа комика в примитивном истолковании этого слова.
Портрет Акакия у меня обобщённый, собирательный. Я соединяю в лице Акакия и черты Никиты Зотова, и князь-кесаря Ромодановского, и тонкого дипломата того времени — Толстого.
Акакий любит выпить, непрочь завести интригу с пышной хозяйкой трактира, любит пошуметь и пошутить, но он горячо предан Петру, и всё его действия в конечном счёте должны дать положительный результат. В первом акте Акакий требует от всех строгого соблюдения введённых Петром ассамблейных правил, во вторам он, рискуя поссориться с возлюбленной, торгуется за каждую государственную копейку. Он явно против Свиньина и за Ивана, и в том, что молодые дворяне положительно относятся к Ивану, есть и его заслуга. В третьем акте Акакий проявляет государственный ум, когда, по праву старого учителя, кричит. на Петра. «Ты школько человек учитьшя пошылал? Двадцать два. Я школько тебе капитанов привеж? Двадцать (два. А тот ли, другой ли — государству твоему на сие «плевать, дашь бы дельный был.» И Пётр прекрасно понимает, что Акакий прав. Поэтому, не засушивая образ Акакия, актёр всё же должен создать положительный облик жизнерадостного, легкомысленного в забавах, но мудрого в делах русского человека того времени, который, по признанию взыскательного Петра, «не подкачал, соблюл, молодцами капитанов привёз».