Конечно, были и положительные стороны: синтез искусственных пищевых продуктов помогал справляться с голодом в мире, а нейропротезирование спасало людей, потерявших конечности, или тех, кто хочет прибавить их количество. Повсеместный шестичасовой рабочий день. Выход в интернет с помощью линз. Программируемая материя, меняющая по желанию цвет – но все еще слишком дорогая для повседневного использования. Экраны компьютеров толщиной с лист бумаги. Замена асфальта на сверхпроводники для автомобилей на магнитной подушке. Художники, которые теперь творили скульптуры на принтерах, считывающих фигуры прямо из мозга творцов. Новые компьютерные игры, вовлекающие в симуляцию все чувства.
Тем не менее чаша весов с угрозой повседневной конфиденциальности – или даже войной с конфиденциальностью – перевешивала все хорошее, что принесло будущее. Главная ошибка, которую допустили глобалисты, это мнение о том, что все государства, в конце концов, сольются в одну большую семью. Этого не случилось – Евросоюз распался в 2029 году после того, как доверие жителей к его институтам полностью упало, а сепаратизм в отдельных регионах привел к еще большему ожесточению конфликтов между государствами. Никакой тотальной глобализации – еще больший раскол, еще большая замкнутость на себе.
Корпорации управляли людьми в тех странах, где правила демократия. В странах с недемократическими режимами – например, в Общей России, в Китайской Народной Республике или в Северокорейской республике – там корпорации не имели власти. Однако той же самой слежкой и добровольной промывкой мозгов занимались правящие круги – в каждой стране по-своему, но неуклонно и с ужасающе нарастающими темпами.
* * *
– А вы из органов, да? – женщина в рваной одежде растерянно остановилась посреди коридора бывшей тюрьмы.
Вадим поднимался по лестнице из подвала со свертком под мышкой, как вдруг раздался этот странный вопрос. Женщина потупила взор, но потом словно проснулась и посмотрела Вадиму прямо в глаза.
– Из полиции, да? Из этой… из первой.
Вадим отчеканил:
– Да, гражданка. Здесь по особому делу. Попрошу вас вернуться в ваши апартаменты до тех пор, пока я… буду проводить здесь особые мероприятия.
Женщина послушно повернулась по направлению к своему месту жительства – маленькой каморке из бывшей камеры – и скрылась за углом. Вадим выдохнул – теперь только добраться до подвала Марка. Улица сверкала солнечным днем, чирикали птички – и Вадиму все это казалось еще более прекрасным потому, что его не поймали.
Членов Сопротивления с каждым днем становилось все больше, а протезов, висящих на стенах в подвале, становилось все меньше.
– Перестали закупать новые, – объяснил Марк, собрав все морщины на лбу. – Все деньги уходят на снабжение нашей миссии.
Свое дело Вадим сделал. Первый этап подходил к кульминации – оставалось только ждать. По дороге домой он захватил новую бутылку виски, прикупил сигарет и сел за рукопись:
Я вспоминаю зиму –
те тихие скрипы вечерних сигаретных прогулок,
когда никто из нас не знал, куда все это
приведет.
Ведь мы просто собирали смешные
вечерние
истории
друг перед другом,
снег равномерно опускался в свете теплых фонарей,
но грели нас в то время отнюдь не фонари.
Мы вспоминали наше детство,
наши неумелые попытки любить или чувствовать жизнь.
Смысл для нас был на расстоянии вытянутого бокала или рюмки,
а на то, что люди называли смыслом
тогда, мы плевали.
Теперь все менялось,
теперь все было наоборот,
мы сами были теми людьми,
которые называют смыслом все,
что им попадется под руку –
и не самое ли это правильное?
Ведь истина скрывается в улыбке прохожего,
она прячется в продавце, завышающем цены,
в маме, протягивающей соску,
в дедушке, читающем сказки перед сном,
хотя у самого куча неотложных дел –
они располагаются на верстаке
и в коробке с инструментами.
План прошел полностью так, как и задумывался. Знакомые Марка усовершенствовали генератор электромагнитного излучения, усилив его и расширив диапазон частот.
В понедельник Вадим спустился в подвал, там его встретила Катя. Вадим все еще не понимал чувства, испытываемые к ней. Она все еще была для него такая же далекая, какой была в тот первый день, когда он услышал из темноты ее милый голос. Однако что-то в ней бесконечно его притягивало – ее внутренняя сила, ее способность направлять все внимание на решение одной задачи, ее концентрация и воля к жизни, к свободе. Иногда Вадим заглядывал в глаза Кати, чтобы понять, какие чувства она испытывает по отношению к нему. Но ничего, кроме боевого рвения, там не было.