Иногда он думал о том, чтобы бросить все и уйти. Денег на первое время такого отшельничества хватит, а там он что-нибудь придумает. Но сможет ли он сбежать? Почти каждый день приходят проверяющие из Первой Полиции, все досконально изучают – чтобы не было даже попыток уйти из-под контроля или допустить где-то идеологическую ошибку. Конечно, Вадиму и шести его подчиненным “Газеты” делали многочисленные поблажки ввиду их важной миссии. Но все же правительство не допустило бы, чтобы кто-то ушел из-под контроля.
Единственное, что спасало Вадима – это искусство. Он любил писать, слушая. Писать, вымещая все, что находится в голове, выливая тяжелый поток в черные строчки. Слушать, как кто-то точно так же вымещает все, что находится внутри, выливая тяжелый поток из саксофона.
* * *
Вадим сидел перед ноутбуком, ощущая себя кем-то из великих поэтов недалекой древности, сочиняющих мировые шедевры. Он закатил глаза, о чем-то глубоко задумался и напечатал:
Вечеринка состоялась в тот момент, когда уже все порядком устали от рутины –
именно так всегда и происходит.
Когда люди,
живущие от пятницы до пятницы,
перестали ждать конца недели, перестали вообще чего-то ждать в этой чехарде взрослой жизни.
Именно тогда,
когда бесконечный поток человеческого пота видит необходимость паузы ради восполнения запасов самого себя –
тогда-то все и случается.
Импровизация саксофониста наполняла комнату. Вадим вздохнул, снова закатил глаза и повторил последнюю строчку про себя. Тогда-то все и случается. За окном вился снег, и почему-то для Вадима он вызывал сходство с сигаретой, которая тлела в пепельнице на столе справа от ноутбука. Может быть, дело было в том, что, как и снег, дым тоже вился. А может, сигарета навевала те же странные воспоминания о детстве, что и снег. То время, когда никотиновая зависимость только начинала свое гнусное дело, а снег еще радовал глаз и сердце. Теперь прелестные снежинки воспринимаются как что-то само собой разумеющееся, а табак как повседневная привычка. Вадим взял сигарету – пальцы уже совсем желтые – затянулся и продолжил:
Время сделать паузу –
время вдохнуть в легкие немного чистой жизни.
Время посмотреть на то, что ты после себя оставляешь поближе.
Это был один из тех коттеджей, которые молодежь арендует постоянно –
то у них дни рождения, то проводы, то новые годы.
Мои товарищи по реальности убивают свои тела, чтобы возвысить дух –
и так каждые выходные, каждые такие празднества.
Можно успешно справляться и без убийства тела, конечно,
только это другой способ.
Я выпорхнул на легкий морозец после сытного ужина,
блестки только что выпавшего снега сверкали под окнами моей любимой забегаловки.
Фрэнк сообщил, что готовится большая вечеринка поколения,
и я начал разворачивать в голове сладкие сценарии того, что может там произойти.
Веселые бассейные прыжки
или нетрезвые соревнования без финального приза.
Скрипы ступеней или кроватей,
бильярдные метания одинокого кия,
форточки больного горла и дым без пепельницы.
– Когда?
– Скоро, –
Фрэнк повернулся против зимнего ветра, чтобы снег не залетал за воротник, и улыбнулся –
хотя понял я это только по складкам кожи у глаз.
Утром за окном чудесные хлопья и клокотание строителей новых домов.
Мужики в кислотных жилетах добросовестно разламывают наследие советской эпохи,
роют новые котлованы для возведения домов грядущих времен.
Кран тянет хобот к звездам, свешивая цепи,
закрепляя их на кольцах бетонных блоков.
Экскаватор крушит античные стены, собирая кирпичи в кучу справа от себя.