– Вы знакомы?
– Лично? Пару часов. Но я следил за ним до этого, у него жизнь как моих штук десять… Прощай, – Игорь протянул руку.
Вадим вставил пистолет в ремень за спиной, пожал руку и пошел за Васей.
– Спасибо за все! – крикнул Вадим на прощание.
Игорь кивнул, махнул рукой и сел в фургон.
– Теперь избавляться от всех моих бывших коллег, – сказал он сам себе, улыбнулся белыми зубами и завел двигатель.
До дворца долетели за пару часов – с громкими историями Васи о его детстве в Приамурье с тиграми, о подростковых путешествиях в Китай, о любовных романах с девушкой из Якутии и взрослению в уже не бандитском Петербурге.
– Умные люди, конечно, сопоставляли факты! – кричал Вася, вспоминая страну десять-двадцать лет назад. – Но большинство ведь всегда слепо, так?!
Вадим молчал. От речей Васи в уме пересекались факты, пазлы складывались в общие картинки.
– Я ей сказал: ты – вселенная, играющая сама с собой. Так какие могут быть проблемы?! – Вася рассказывал о том, как учил бывшую девушку премудростям духовного взгляда на мир. – Если будешь избегать всех шероховатостей жизни, то никогда не будешь отшлифован до блеска! Я ей сказал: должно быть, сейчас мы уже просто сияем! Все чакры у нас были открыты! Мы ведь и йогой занимались, и медитировали! И дышали так, как нужно! Мантры! Аффирмации! Правильное питание! Созерцали снег и огонь! Слушали деревья! Закалялись, босиком ходили по городу!
Иногда Вася уходил в сторону чего-то поэтического и делился выдуманными тут же мыслями:
– Каждый из нас – часть большой мировой загадки! Все яд и все лекарство – дело только в дозе! Я помню запах хмеля, который оседал пивом на руках! И пока я жив – говорить ничего важного не хочу! А как умирать буду – обязательно приезжайте, я вам всю правду на ухо и перешепну! И устроим костер столь яркий, что даже звезды начнут отбрасывать тени! И в этой тьме мы воссияем подобно солнцу!
– Откуда это? – иногда спрашивал Вадим.
– Я и сам уже не помню! – Вася неизменно кричал. – Из нашего иллюминатора человек внизу – это даже не маленькое пятно или крохотная точка! Понятие “я” с такой высоты – это ничто, вот тебе и буддийское подтверждение!
Сели недалеко от дворца, под конец дня до него добрались.
– Тут я с тобой прощаюсь! – Вася обнял Вадима, похлопав по спине сильнее, чем требовалось. – До встречи в новом мире!
На территории дворца Самого было движение – люди Сопротивления патрулировали все подступы.
– Я переговорщик! – крикнул Вадим – так ему посоветовал представиться Игорь.
Вадима тут же встретил какой-то парень и провел по широким коридорам дворца к большой двери.
– Вам сюда, – бросил парень и ушел.
Вадим подумал о Кате – ее тоже поймали, но третий блок должен был о ней позаботиться, у них ведь все под контролем. Вадим проверил пистолет и открыл дверь.
* * *
– Добрый вечер. – Сам сидел в инвалидном кресле, накрывшись пледом. – Вам же говорили, что мы встретимся… Теперь мы наконец… можем все обсудить. – Сам делал паузы в середине предложения, словно раздумывая о том, правильную ли мысль он сейчас преподносит.
Лысина плавно переходила в складки на лбу. Морщины распространились на все лицо – Сам давно перестал делать косметические инъекции.
– О чем мне с вами разговаривать? – Вадим оглядел комнату.
Никаких камер, никакой охраны, ничего, представляющего опасность – при возможности можно было прямо сейчас убить Самого и никто, наверное, этого не заметит, а Сопротивление не скажет ничего против.
– Я думаю… у нас есть много общих тем.
– Вы диктатор, который ослеп, вы… – Вадим нахмурился и опустился на дорогой диван, который стоял посередине комнаты.
– Я понимаю твою ненависть, понимаю… – Сам отъехал на кресле к темному окну. – Но скажи мне… В чем, по-твоему… функция государства?.. Поддержание верховенства закона?.. Охрана прав и свобод человека?.. Поиск путей к смягчению… и преодолению противоречий между… общественными силами?.. Социальный компромисс?..
– Я… – Вадим вспоминал школьные уроки, вспоминал источники своей ненависти, вспоминал все, что давно в нем кипело. – Я не знаю.
Источников больше не было. Процесс избавления от ненависти начался в тот вечер, когда Вадим познакомился с Еленой Власовой. Через боль того вечера Вадим очищался с каждым днем, становясь все более прагматичным, рассуждая все более объективно по отношению к окружающему миру. Ненависти не было – вместо нее Вадимом правило чувство справедливости. Отчаяние все это время перерождалось в возвышенное чувство осознания смысла жизни – жизни за свободу и справедливость.