— Что с ним случилось?
— Слегка испачканное кровью ожерелье обнаружили валяющимся под шкафчиком. Эта деталь указывает на маньяка.
Доктор Дермот Кинросс, который был, возможно, ведущим английским специалистом в области криминальной психологии, с любопытством посмотрел на собеседника.
— Удобный термин, — заметил он.
— Какой термин, дорогой доктор?
— «Маньяк», Каким образом предполагаемый маньяк-грабитель проник в дом?
— К счастью, этот вопрос еще не пришел в голову членам семьи, — сказал месье Горон.
— Если на то пошло, то как это удалось самой мадам Нил?
— Боюсь, это решающая улика, — вздохнул префект. — Четыре виллы на рю дез Анж были построены одной архитектурной компанией. Ключи от каждой подходят к дверям остальных.
Месье Горон вновь склонился над столом.
— В нагрудном кармане пижамы мадам Нил, — продолжал он, — бесценная Иветт Латур нашла ключ от парадной двери ее собственной виллы. Ключ от виллы — в пижаме! С какой целью? Можете придумать разумное невинное объяснение, почему человек держит при себе ключ от дома, ложась спать? Нет. Существует лишь одно объяснение. Ключ был нужен мадам Нил, чтобы проникнуть в Дом на противоположной стороне улицы. Это окончательно доказывает, что она побывала на вилле «Бонер» в ночь убийства.
Несомненно, Ева Нил попалась.
— И все же, каков мотив был у этой женщины? — настаивал Дермот.
Месье Горон рассказал ему.
Солнце нырнуло за деревья на другой стороне улицы. Небо оставалось розовым, а воздух — теплым и мягким. Французское солнце может ослеплять как прожектор — когда оно скрылось, собеседники заморгали, приспосабливая глаза к перемене освещения. На лбу месье Горона поблескивали капельки пота.
Дермот поднялся, чтобы выбросить окурок сигареты за каменную балюстраду, у которой они сидели, но его рука застыла в воздухе.
Терраса возвышалась на два-три фута над гравийным двором, где также стояли столики. За одним из них, рядом с балюстрадой, сидела девушка, чье темное платье выделялось на фоне ярких красок Ла-Банделетт. Ее голова, находящаяся на уровне их ног, была поднята, и Дермот смотрел ей прямо в глаза.
Это была хорошенькая девушка лет двадцати двух или двадцати трех, со светло-рыжнми волосами. Дермот не знал, сколько времени она просидела там, скрытая слепящим светом солнца. Перед ней стоял нетронутый коктейль. Рядом гудели автомобили и лениво тарахтели открытые экипажи, проезжая по рю де ла Форе, как будто ничего не случилось и не могло случиться.
Внезапно девушка вскочила. При этом она толкнула столик с оранжевой крышкой, опрокинув на блюдечко стакан с коктейлем и расплескав его содержимое. Схватив сумочку и черные перчатки, девушка бросила на столик монету в пять франков, повернулась и выбежала на улицу. Дермот уставился ей вслед, вспоминая выражение ее глаз.
— Будь прокляты все разговоры в общественных местах! — негромко выругался месье Горон. — Это была мисс Дженис Лоз.
Глава 7
— Чепуха, дорогая Дженис, — успокоила дочь Хелена. — У тебя просто истерика.
Потрясенное и испуганное выражение лица дяди Бена возле чайного столика, наклонившегося потрепать за уши спаниеля, явилось молчаливым комментарием.
— Нет у меня никакой истерики, — ответила Дженис тихим и торопливым голосом, свидетельствовавшим, что она недалека от упомянутого состояния. Девушка стянула перчатки. — И я не сплю и не выдумываю. Говорю вам… — она повысила голос, искоса взглянув на Еву Нил, — они собираются арестовать Еву!
Хелена быстро заморгала.
— Но почему?
— Потому что, мама, они думают, будто это сделала она!
— Что за ерунда, — вздохнула Хелена.
Воцарилось напряженное молчание.
Этого не могло произойти, думала Ева. Такая возможность не приходила ей в голову.
Она машинально поставила чайную чашку. Гостиная виллы «Бонер» была длинной и просторной, с лакированным деревянным полом. Ее передние окна выходили на рю дез Анж, а задние впускали зеленые, прохладные сумерки из большого сада. У чайного столика лохматый золотисто-коричневый спаниель смотрел на дядю Бена. Сам дядя Бен, коренастый мужчина среднего роста с короткими седеющими волосами, молча улыбался. На розовом лице толстой и дружелюбной Хелены, контрастировавшем с взбитыми серебристыми волосами, тоже застыла недоверчивая улыбка.